Неверная

— Зачем ты рассказал мне обо всех своих интрижках, которые у тебя были за три года? — резко повернулась к нему Ида, упираясь взглядом в его уставшие потухшие глаза.

— Потому что ты всё равно бы узнала, лучше я бы тебе рассказал, чем они. — тяжело отмеряя каждое слово, сказал Влад.

— Врать не имело смысла, вот почему ты был честен со мной, а не потому что пообещал, как говорил мне тогда. — покачала головой Ида, снова отворачиваясь не в силах смотреть на мужа. — Ты унизил меня, Влад, когда переспал с другой женщиной, но ещё больше ты унизил меня, когда я поняла, что ты об этом не волнуешься. Было и было, в тебе только не было ни капли раскаяния, когда ты вернулся от неё. Я понимаю, что тоже соврала, когда скрыла ту ночь, я понимаю, почему ты так отреагировал, понимаю… Я задела твою гордость, и я бы простила её тебе, не задень ты мою.

— Ты цитатами сегодня собралась говорить? — в сердцах воскликнул Влад, понимая что ни к чему хорошему она сейчас не клонит и оттягивает момент его казни.

— Я не позволю ни одному своему ребенка жить во лжи, одна ложь порождает другую, потом третью, пятую десятую, а потом лавина правды сметает всё вокруг! — срывая голос сказала Ида, наконец, позволяя себе проявить чувства, что бушевали внутри неё под маской спокойствия. — Сегодня я сделала тебе одолжение, не устранив публичный скандал и твое унижение, прилюдно назвав тебя лжецом и рогатым мужем. Но в следующий раз я не буду молчать, да и следующего раза не будет, с этого дня мы с тобой официально не пара. Мы подаем на развод. Ничего кроме нашего прошлого дома из всего имущества мне не нужно, а он итак уже мой по документам, никаких проволочек с разводом быть не должно. При обоюдном согласии нас разведут через месяц, осталось решить вопрос с проживанием и заботой о нашем общем сыне. И мы оба понимаем, что ему будет лучше со мной. Я очень надеюсь, что это не задевает твою гордость, ты хороший отец, но быть им раз в неделю тебе будет гораздо проще. Я тебе, считай, одолжение делаю.

Ида ахнула, когда Влад схватил её за предплечья и откинул к стене рядом с окном, он буквально прижал её к ней, не давая уйти, выставляя руки по обе стороны от головы жены. Она будто ничуть не испугалась, гордо подняв подбородок Ида смотрела ему в глаза.

— Я и не думала, что ты сразу согласишься. Будем воевать? Уверен? — усмехнулась она.

— Ида, с каких пор ты стала такой недалекой?! — взревел муж напротив её лица, глядя на неё бешеным взглядом. — Оставь ты этих блядей, которые твоего мизинца не стоят там, куда я их выбросит после использования! Гордость я твою задел? А ты мою? Только и делаешь, что в грязь втаптываешь! Раз за разом, что я тяну к тебе руки, ты в них плюёшь! И только когда тебя по-настоящему прижимает, ты ко мне тянешься, а потом опять, блять, в меня плюешь! Меня заебало, как маятник, качаться за твоими эмоциональными состояниями! Я, блять, устал!

— Устал так уходи. — спокойно сказала Ида. — Больше, чем есть у нас сейчас, я тебе предложить не могу

От её безразличия и холодности Влад только ещё больше разозлился, он схватил её за голову обеими руками и прижался лбом к её лбу.

— Да какая же ты дура, Ида! — заорал он ей прямо в лицо. — Дура! Ты слепая упрямая овечка! Варишься в своих обидах, за которые я давно заплатил, тысячу раз бумеранг мне в рожу прилетел! Я свое отстрадал! Ты меня наказала! Всё! Выдыхай, блять!

— Я тебя не хотела никак наказывать и не хочу. — снова обдала его ледяным холодом жена, даже не шелохнувшись в его руках.

— Мы были счастливы, Ида, мы с тобой, как одно целое. — будто в бреду продолжал Влад, продолжая прижиматься к её лбу своим. — И как будто это помню только я, а ты забыла! Забыла, как у нас может быть, если ты перестанешь упрямиться и включишь башку! То, что происходит между нами это больше, чем твои обиды, больше чем всё остальное! Мы может всё вернуть!

— И для этого мне нужно будет переступить через себя, как ты через меня?

— Я делаю для тебя то же самое. — процедил он сквозь зубы, отлипая от ее лба и вглядываясь в глаза, которые всё также были пусты и не выражали ничего.

— Это ты про Соню? Так я тебя об этом не прошу, Влад. Я тебя не заставляю ничего делать! Но знай, я скажу ей правду, что ты ей не отец, хоть таковым и будешь считаться по документам.

— Ида! Я не позволю тебе ей жизнь испортить, я не позволю тебе сказать твою правду, ебучую, за которую ты двумя руками голосуешь! Она не узнает, кто её настоящий отец!

— Начнем с того, что даже я об этом не знаю. — горько усмехнулась Ида. — В Артиста ты не веришь, как попугай повторяя, что между нами ничего не было, а с кем было, я не помню. Не собираюсь я эту правду говорить.

— А какую собираешься?

— Что у неё нет папы, и не будет. Вот и вся правда. Я так жила, и ничего, я спросила о нем один раз и бабушка сказала, что папы у меня нет. У каких то детей он есть, а у каких-то нет. Я выросла и всё понимаю, Соня тоже вырастет и поймёт.

— Я тебя, блять, не понимаю, Ида! Не понимаю! — усмехнулся Влад, всё ещё держа её за лицо ладонями.