Неверные

— Я ещё не поняла, где подвох, — Лора сузила и без того лисьи глазки, — но все равно откажусь. У меня переезд, не до вечеринок.

— Я внесу тебя в списки, и скину адрес на телефон, вдруг передумаешь, — Саша встал со стола и попятился назад, — Будет нужна помощь с переездом, не стесняйся.

Лора решила просто промолчать, казалось с этим молодым мужчиной слова просто бесполезны. Буквально через минут пять после его ухода, пришло от Александра сообщение: «Можешь удалить предыдущую переписку, вот обнули, словно ничего не было? Начнём сначала?»

Лора молча удалила те мерзкие сообщения, которые были ранее от него, но ему в ответ ничего не написала.

«Отлично, спасибо. Я знаю, что ты удалила. В следующем сообщении пришлю адрес, я внёс тебя в списки, и ты можешь прихватить с собой пару человек. Отдохни. Можешь даже не здороваться там. Хотя, лучше поздоровайся. Ладно, все! Надеюсь, увидимся и ты поздороваешься» — пришло следующее сообщение.

Лора вскинула брови, пожала плечами и стала собираться домой, не желая никуда ехать и ни с кем общаться. Стук ее каблучков эхом раздавался по опустевшему офису. Она покинула помещение последней. Лора ответственно погасила свет.

Наступление выходных её пугало, так как проснувшись субботним утром, надо думать, чем заполнить день. В будни было проще, окунуться в работу и вынырнуть чтобы лечь спать. В лифте было шумно, так как он собирал всех засидевшихся в бизнес-центре. Они обсуждали планы на вечер, ночь… смеялись, дружили…

Лора подняла глаза и посмотрела прямо в своё отражение в зеркале лифта. Лицо восковое, ни единой эмоции. Девушке не понравился свой взгляд на себя, неприятный, колкий, и она отвернулась. Красивая, даже в таком состоянии она была красивая. За эту мысль Лора ухватилась, пытаясь себя успокоить.

Девушка вела машину в сторону дома, но грусть поглощала её все больше. В квартире тоже было пусто, все заставлено коробками. В воскресенье она переедет в свою новую квартиру. В свою! Квартира, которую она купила сама. Да, это была небольшая, но светлая студия в хорошем новом районе, на шестнадцатом этаже, с большими окнами, прекрасным видом, и чтобы дневной свет всегда гостил в её доме. От этих мыслей стало лучше, она улыбнулась, но подниматься в эту квартиру не хотелось. Она любила её, но та уже не была крепостью, слишком многому она позволила просочиться к ней за дверь.

Лора подошла к подъезду, но заходить не стала. Девушка присела на скамейку, на улице смеркалось. Был тёплый летний вечер, а во дворе удивительно тихо и пусто.

Лора поправила накинутый на плечи пиджак и осмотрелась по сторонам. То, что отца не стало, она приняла и осознала, у неё не было заблуждений, что это сон или неправда. Было грустно, больно, страшно? Да, но все эти чувства она принимала. Возможно, кто-то бы со стороны сказал, что она бесчувственна, не бьется в истерике от горя, ведь принято именно так. А она не видела в этом смысла, ничего и никого не вернёшь, а если вернёшь, чего тогда рыдать? Ночи в поезде ей хватило, она проплакала за все последние десять лет.

Давило лишь одно, осознание одиночества. Некому позвонить, не к кому приехать в отчий дом, спрятаться, подумать, и пусть она и ранее этого не делала, но была возможность. А теперь нет и ее… теперь у неё есть только она. И она твёрдо себе дала обещание беречь себя, любить, быть внимательной, заботиться, не забывать о своих желаниях, баловать себя… Она самое дорогое, что у неё есть! Но только чего она хотела? Точно не работать нон-стоп…

— Мяу, — раздалось жалобное пронзительное мяуканье рядом с ней, почти пищание. — Мяу.

Этот резкий звук, который ворвался в её одиночество, напугал девушку. Она осмотрелась, потом наклонилась и увидела у края скамейки, под самой ножкой, маленький чёрный комочек. Котёнок был совсем крохотный, черненький, но с белыми лапками, грудкой и пятнышком на лбу. Уши казались непропорционально большими и розовыми, как и рот, который открывался при мяуканье.

— Иди сюда, кс-кс, — позвала его Лора и протянула руку, — какой ты крохотный.

Но котёнок ощетинился и зашипел, взгляд стал такой опасный, хоть и испуганный. Этот комок предупреждающе поднял лапу, готовый к драке.

— Ну и сиди там один, не пищи так жалобно, раздражаешь, — фыркнула Лора, кинув недовольный взгляд на животное. — Больно надо.

Лора выпрямилась и снова посмотрела вдаль. Котёнок замолчал, словно понял её слова. Может зря она с ним так резко? Просто он такой маленький, совсем один, ему страшно, и он показал ей, что готов за себя драться, если она захочет его обидеть. Может, он хочет внимания, но просто боится принять, хотя попросил… он же просил мяуканьем?

Но вдруг она почувствовала, как что-то коснулось ее руки. Лора испугано дернулась, но сразу замерла, как и это крохотное создание, смотря прямо ей в глаза. Оказывается, он бесшумно залез на скамейку и осмелился подойти к ней, и даже попробовать залезть на руки. Неужели он испытал к ней жалость? Она показалась ему ещё более напуганной, чем он сам?