Неверные

Ошибки молодости всегда трудно исправимы. Пока кровь бурлит в венах огромным потоком, мало задумываешься о последствиях. Мало ценишь близких и родных. Кажется, впереди еще долго не замаячит нагробие. Ирина думала, что она всегда успеет помириться с сестрой. Всегда успеет еще ее обнять, поговорить, объяснить. И сейчас она понимает, сестра приняла бы ее. Приняла. Как всегда принимала. И простит. Жаль, что только сама Ира себя не простит. Ей с этим жить. Жить.

Женя

Мне не спалось. Мерил шагами спальню туда— сюда. Странное тревожное чувство. Мне часто снился один и тот же сон: пепелище нашего дома. Не знаю, что больше пугало: обугленные стены, полусгоревший стул посередине или отсутствие кого— либо рядом? Я тщетно звал родных, раскидывал завалы, пытаясь найти хоть кого— то… Тщетно.

Потом я долго не могу уснуть, бросаюсь в детскую, целую детей, перекрещиваю их, возвращаюсь к жене, мирно спящей, осторожно прижимаю ее к себе. Я не выдержу еще одной потери. Нет.

Хорошо, что Алекс и Варя вместе с отцом, теткой и детьми уедут. Подальше от этого проклятого места.

Смешно, я перестал любить это место. Перестал любить свой дом из— за вечной боязни все потерять. В миг остаться сиротой. В миг потерять смысл жизни…

Глава 104. Да вы охренели все.

Алекс

Она орала на меня как разгневанная фурия. После того вечера Катю словно подменили. Скандал за скандалом. Сегодня за завтраком она кинула в меня тарелку и умудрилась задеть. Остатки овсяной каши разлетелись по столу.

Спокойствие. Только спокойствие. Хорошо, что дети уже поели и теперь с интересом наблюдали за происходящим.

– Никуда вы не поедете вдвоем! Понял! А то я в опеку позвоню!

– Какую опеку? Ты совсем с ума сошла?

– Она ребенок! А ты, ты!

– Договаривай, – мой тон стал обжигающее ледяным, и девушка это поняла. Правда, отступать она не намерена и договорила:

– Извращенец.

Едко и метко. Она знала, как я отношусь к подобным словам в свой адрес. И знала, больней ей меня не ударить.

Катя пристыженно замолчала, ожидая моей реакции на ее слова. На слова, причиняющие боль.

– Не смей так говорить о нем! Поняла? – на кухню влетела Варя, разгневанная и прекрасная в своем гневе.

– О, маленькая потаскушка явилась! Интересно, какой он у тебя? 50— ый? Или с толпой мужиков тебе интереснее?

Ответом ей послужила пощечина. Не моя и не Варина. Ира занесла повторно руку и ее тут же перехватил Андрей:

– Не смей бить мою дочь.

– Тетю не трогай! – взвинтилась Варя.

– Да вы охренели все! – тут же взревел Женя, раскидывая всех по углам. Я схватил Варю в охапку и утащил к себе.

Девушка заревела у меня на руках. Семейная драма в самом рассвете.

Я растерянно гладил девушку по волосам, ее слезы пропитывали мою футболку, но мне было все равно. Слова Кати отзывались во мне колоколом. Уверен, она сейчас жалеет о их произношении. Но именно они позволили моим путам наконец— то пасть, оставив после себя лишь пустоту. Она хотела сделать мне больно, а вместо этого освободила. Освободила от терзаний.

Варя затихла и теперь растерянно теребила рукава. Она хотела отстраниться от меня, но к чему? Чтобы успеть заложить кирпичную кладку? Я не пустил. Взял ее хрупкие пальчики в свои и сжал.

– Спасибо.

– Она на самом деле не думает так. Не воспринимай ее серьезно. Уверен, она уже сожалеет о них.

– Помнишь ты говорил мне про крест, что я несу на себе?

Я кивнул, не понимая к чему она клонит.

– Сделать больно может лишь близкий человек.

– И снять этот крест тоже. По крайней мере можно нести его вдвоем.

– Нет, Алекс нельзя. Он только мой. Для родной сестры я мразь и потаскушка, что посягнула на принадлежащее ей.

– Твоя сестра не отличается большим благоразумием. И терпеливостью. Нельзя требовать того, чего я никогда не смогу ей дать.

– Ты ее любишь?

– Как свою племяшку. Никак больше.

– И когда ты это понял? Что не можешь дать ей того, чего она хочет?

– Знаю, о чем ты думаешь. Почему я не переспал с ней. Почему наши отношения не продвинулись дальше пары поцелуев?

– Не совсем так. Но я хочу знать и на этот вопрос ответ.

– Потому что это был бы не я. Будь ее чувства ко мне не превыше собственных, и все равно это был бы не я. Я не такой. Она вообразила себе бешеную любовь, безумные чувства, которых никогда не было. Ей захотелось драмы в своей жизни, способа отвлечься. Вот и все. Запретный плод всегда сладок. Но вкусив его, никто не доел до конца. Ни разу. Никто. Он тем и сладок. Предвкушением. Получив от меня отдачу, заручившись поддержкой Катя быстро бы остыла. История была коротка. Ни один мужчина никогда не отказывал ей. А тут я. Две недели и не поддался чарам. Вызов.

– И когда ты это понял?

– Сразу же. Всего лишь игра. А повязла она в ней, поняв, что по ее не выйдет.

– А я почему— то верила ей.

– Она сама верит себе. Вот и бесится. Не обращай внимания. Мы скоро все разъедемся.

– И я поеду с вами?

– Это как сама захочешь. Как сама решишь.

– А ты как хочешь? – выпалила Варя, выдавая себя с головой. Я грустно улыбнулся: