Неверные

Женя в ответ выругался и подошел к неподвижно лежащей Варе. Он бережно взял ее на руки, прикрывая ее тело своей курткой.

Едва мы вышли на крыльцо, раздался взрыв. Новенький джип Жени взлетел на воздух, озарив сумерки яркой вспышкой. Ветер донес до нас смесь горелого запаха резины, горелого метала и чего-то явно неприятного.

Я замерла и изумлено смотрела на огонь. Обернувшись, я увидела взгляд потрясения, которым Руслан одарил Женю. Последний напустил на себя невозмутимый вид.

– Это что за хрень? – Руслан выпустил меня из рук и подлетел к другу, – Ты совсем чокнулся? Что за хрень в твоей голове?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Прекрасно понимаешь. Ты в тюрьму захотел? Придурок! Женька!

– Иди, знаешь сам куда, – зло гаркнул на него Женя и обняв покрепче сестру, понес ее к машине, сделав пару шагов, он упал. Егор, тяжело дыша, едва успел подхватить Варю.

Недалеко раздались звуки сирены…

Глава 37. И эта нежность между нами.

Руслан

Женька наконец— то пришел в себя. Я два дня дежурил возле него.

Большая кровопотеря, его ангина, заставили меня понервничать. Как только его разрешили навестить, я бросился со всех ног в палату.

– Херово выглядишь.

– Это моя фраза, – забавно морщась, прошептал Женя.

Я улыбнулся. Некоторые вещи остаются неизменными и радует, что его юмор ничуть не пострадал.

– Не ищи зеркала. Потом принесу, – произнес я, заметив его рассеянный взгляд и попытку найти свое отражение.

Выглядит он на самом деле неплохо: смуглая кожа побелела, под глазами круги, а в целом вид такой же придурошный. Лоску нет, одна сплошная естественность.

– Сколько меня не было?

– Всего то два дня. Фигня.

– А как Варя? Лера? Все в порядке?

– В порядке. Все живы. Ты главное, поправляйся. Нам без тебя никак.

Женька поморщился:

– Как дети малые. Нельзя оставить и на минуту.

Он улыбнулся той мальчишеской улыбкой.

А я подумал, что долг перед ним увеличивается в геометрических масштабах. И мне его точно никогда не вернуть. Он всегда делает для меня больше, чем я заслуживаю.

К вечеру его перевели уже в обычную палату и ее тут же наполнила толпа: родители, я, Лера, Леша, Оксана, Мила, Алекс, Оля. Не знаю для чего пришла моя сестра, уточнять не стал. Надо видеть его довольную моську. Столько внимания.

Медсестра быстро всех выгнала. Мы с Лерой тоже не стали надоедать, ушли, оставив друга с родителями.

У моего ангела несколько синяков, но ее врачи оставили под наблюдением. Поэтому мне приходилось оставлять ее в больнице каждую ночь. Хорошо, что Алекс все же остановился у меня, с ним не так тоскливо по вечерам.

Лера

Меня поселили в одну палату с Варей. На девушку больно смотреть. Лицо в синяках, ссадинах, тело побито и представляло собой один сплошной синяк, вдобавок у нее сломлены левые ключица и кисть.

Не знаю, что хуже смотреть на нее: глубоко погруженную в себя или на ее брата, опутанного трубочками и без сознания. Руслан настоятельно просил меня оставаться с Варей и присмотреть за ней. Он же дежурил возле Жени, убедившись, что со мной все в порядке.

В больнице я провела десять дней, пока не синяки не приобрели желтоватый цвет.

Женька сидел у окна, положив светлую голову на руки и задумчиво смотрел в окно. Ему разрешили вставать, и он околачивался в нашей с Варей палате.

Пару раз приходил следователь и дотошно всех допрашивал, кроме Вари. Она не разговаривала. Молчала, глядя в потолок. По ночам кричала, поэтому Женя теперь ночевал с ней. Укачивал сестру как маленькую на руках, ласково прикасался к волосам, пел колыбельные, под его голос я тоже засыпала. Мне неловко смотреть на проявление его братских чувств, потому что я чувствовала себя лишней.

Я видела, он страдает, но помочь не могла. Мы почти не разговаривали и не оставались наедине. Иногда сидя рядом, он просто брал меня за руку, наши пальцы переплетались между собой и все.

Мне кажется, слова тут лишние. Он нуждался во мне, чтобы справится с грузом ответственности, со всем произошедшим. Правда в том, что то, что он просил, я дать ему не могла. Не потому что не хотела, а потому что не думала об этом.

Для меня он стал чем— то большим, несомненным оплотом для всех. Ведь, несмотря на репутацию балагура, я поняла, кто нес на себе вес. И ни разу никогда я не слышала от него ни единой жалобы, ни сейчас, ни потом. Высоко подняв непослушную голову, он гордо несет на себе любую повинность, не только за себя, но и за других. Смешно признаваться в этом, но я стала понимать его.

Мне нестерпимо сидеть в больнице, вдали от любимого. Поэтому сегодня я отпросилась на ночь домой.

– Вы приедете вечером? – поинтересовался Женя, – Если пойдете, захватите мне пожрать и шмоток чистых, ладно?

– Хорошо, мы вечером приедем, – пообещал Руслан.

Мы вышли из больницы под проливной дождь. Капли холодного дождя забирались под одежду, покрывая кожу мурашками.