Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Часть 5. Брысь, или Один за всех и все за одного

Настаивать мушкетеры не стали, а Д’Артаньян вообще отличался природным тактом, и компания направилась к Арамису.

Его маленькая квартира на первом этаже серого каменного дома на улице Вожирар состояла из гостиной, столовой и спальни, но главным достоинством был выход в тенистый садик, заросший высокими кленами. Их густые кроны надежно укрывали не только от зноя, но и от любопытных глаз.

Савельич с удовольствием обнаружил в доме несколько книжных полок – среди толстых томов по богословию затесалась парочка романов, их содержание могло помочь лучше узнать бытовую сторону эпохи, в которую «занесло» жертв эликсира перемещений. Оставалось лишь поскорее овладеть французским!

Слугой Арамиса оказался толстенький кроткий человек лет сорока, одетый во все черное. Звали его Базен, и он с радостью принял на себя заботу о коте, тут же задавшись целью откормить худого питомца до округлого состояния – тогда они стали бы похожи не только цветом!

Д’Артаньян, хоть и находился в Париже первый день, но уже успел снять крохотную квартирку в мансарде на Rue des Fossoyeurs, что переводилось как улица Могильщиков. Брысь быстро оглядел маленькую переднюю и спальню, в которой стояла лишь узкая кровать да деревянная тумбочка, но привередничать не стал – на двоих хватит! В конце концов, ему приходилось жить и в гораздо худших условиях!

Слугой юный гасконец обзавестись не успел, а потому самолично налил в глиняную миску молока, выпрошенного у владельца дома, некоего господина Буанасье, в счет будущей оплаты. Оставив Брыся обживаться, молодой человек бросился к ожидающим его друзьям – им предстояло трудное объяснение с господином де Тревилем по поводу очередной драки с гвардейцами кардинала Ришелье…

Глава девятая.

Первые впечатления

Д’Артаньян вернулся поздно, весело гремя мешочком с монетами. От юноши разило вином и луком, но Брысь простил гасконца, как только учуял гораздо более приятный запах бекона, который молодой человек принес для своего «боевого товарища».

Следом по скрипучей лестнице, стуча деревянными сабо, в мансарду поднялся парень лет двадцати пяти, одетый как простолюдин: в сорочку из грубого льна, короткие штаны до колен и чулки. Все темно-коричневого цвета. Очевидно, чтобы реже стирать. Остриженные кружком светлые волосы, широкий нос и толстые губы придавали вошедшему добродушный вид, но в серых глазах притаилась хитринка.

Пока Брысь расправлялся с угощением, незнакомец, оказавшийся всего-навсего слугой по имени Планше, критически осматривал новое место службы.

– А где же я буду спать, господин?! Что-то я не вижу второй кровати! – ворчливо заявил он.

Д’Артаньян быстро нашел выход из положения, отдав свое одеяло, и Планше устроился на полу в прихожей, не переставая что-то бурчать под нос.

Юный гасконец, пропуская мимо ушей нелестные отзывы о своем жилище, запустил руку в «кошелек» и достал горсть золотых кружочков.

– Смотри, приятель, – обратился он к Брысю, расположившемуся рядом на кровати, – сорок пистолей! Король Людовик, видимо, не любит гвардейцев так же, как и мои друзья! Скажу больше – он не любит кардинала, а потому вместо взбучки мы получили награду. Часть денег, разумеется, прокутили в кабачке – нужно же было отпраздновать нашу общую победу и мое зачисление в Академию!

Брысь внимательно вслушивался в непривычный диалект, улавливая все больше смысла в сказанном и пристально изучая лицо нового «подопечного»: нос тонкий с легкой горбинкой, скулы острые, покрытые едва заметным юношеским пушком, тяжелый волевой подбородок – признак твердости характера и упорства в достижении целей, карие глаза воодушевленно горят… Что ж, ему точно понадобится помощь, поскольку увиливать от опасных приключений человек с таким лицом не будет!

Словно отвечая на его мысли, юный гасконец вскочил, выхватил шпагу и сделал несколько выпадов, поражая невидимого врага.

– Я, конечно, пока не мушкетер, а всего лишь кадет, но пара-тройка подвигов, а там, глядишь, и голубой плащ! – тут он с подозрением обернулся на «слушателя». – Не веришь? А вот господин де Тревиль пообещал, что совсем не обязательно после Академии служить целый год в гвардейской роте!

Юноша опять со всего маху уселся на кровать, отчего та жалобно скрипнула, и мечтательно продолжил:

– Эх, если бы война!

С последним заявлением Брысь согласиться никак не мог, а потому возмущенно фыркнул и вздыбил шерстку, однако «подопечный» истолковал его реакцию по-своему:

– Прости, что не представил тебя Планше! Этого проходимца мне подсунул Портос. Говорит, что нашел его на мосту, когда тот плевал в воду и смотрел, как расходятся круги на воде! Якобы это свидетельствует о склонности к размышлению, а по мне, так о привычке бездельничать! Правда, друзья уверяют, что если его хорошенько отмутузить, то из Планше получится неплохой слуга! Как думаешь?

Д’Артаньяну нравился «собеседник» – его янтарно-желтые глаза светились умом и проницательностью.