Невероятный сеанс, или Неугомонный дух (ЛП)

Эльвира. О, характер! Бедный малыш! Плохи твои дела!

Чарльз. Милая, заткнись, прошу тебя! А то будет еще хуже.

Рут. Ты сейчас кому сказал «милая» — мне или ей?

Чарльз. Обеим!

Рут встает с дивана. Эльвира отбегает от окна к проигрывателю.

Рут. Все, с меня довольно! У нее, конечно, преимущество: она может говорить все, что ей вздумается — я же не слышу. Зато она меня слышит и поймет без твоего подсахаренного перевода.

Чарльз. Что значит подсахаренного?

Рут. А то, что я люблю ее не больше, чем она меня, и не полюблю никогда — ни мертвую, ни живую. Я ухожу. Делайте тут что хотите, смейтесь надо мной сколько влезет. Утром я еду в Общество Физических Исследований. А не помогут физики, обращусь к церкви. К архиепископу Кентерберийскому!.. Лично!

Рут выходит.

Чарльз. Рут!.. Подожди!..

Эльвира. Оставь. Сама успокоится.

Чарльз. Даже на нее не похоже. Она всегда такая мягкая, уравновешенная…

Эльвира. Ох, ошибаешься, малыш, она не мягкая. Ее линия рта выдает. Очень жесткая линия.

Чарльз. Причем здесь ее линия рта? Что за лошадиный подход!

Эльвира. Ты ее любишь?

Чарльз. Разумеется, люблю.

Эльвира. Так же, как меня?

Чарльз. Ну… По-другому.

Эльвира. Да. Ничто на свете не повторяется в точности. И слава Богу.

Чарльз. Конечно. Ты-то всегда себя вела как…

Эльвира. Ах, Чарли!..

Чарльз. И похоже, пребывание на том свете ничуть не изменило тебя к лучшему.

Эльвира

(уютно устроившись на диване). Ну-ну, малыш, давай. Обожаю, когда ты притворяешься, что сердишься.

Чарльз. Поднимусь к Рут. Попробую с ней поговорить.

Эльвира. Трус дрожал — хвост поджал.

Чарльз. Прекрати. Нельзя ее оставлять в таком состоянии. Надо проявить хоть немного тепла и сочувствия.

Эльвира. Пускай сама сперва поучится быть поприветливее.

Чарльз. Подожди, не все стразу. Для нее это был такой шок.

Эльвира. А для тебя, малыш? Для тебя это тоже был шок?

Чарльз. А ты как думаешь? Еще бы!

Эльвира. Но ведь приятный шок?

Чарльз. Говори прямо, что тебе от меня нужно?

Эльвира. Мне? О чем ты, малыш?

Чарльз. А то я не помню. Всегда, когда ты начинала говорить таким вот сладким голоском, тебе от меня что-то было нужно.

Эльвира. Какой подозрительный. Не стыдно? Я одного хочу — быть с тобой.

Чарльз. А ты что, не со мной?

Эльвира. Нет, я хочу быть с тобой — только вдвоем. А ты сейчас к ней пойдешь, начнешь ее ублажать и подлизываться, и она опять сюда припрется и угробит весь вечер.

Чарльз. Ты жуткая эгоистка.

Эльвира. Я целых семь лет тебя не видела… Разве не естественно, что мне хочется хоть чуточку побыть рядышком с тобой… Вспомнить нашу жизнь… Ладно уж, отпускаю. Иди, если и впрямь думаешь, что обязан к ней идти.

Чарльз. Конечно, обязан.

Эльвира. Против исполнения супружеских обязанностей не возражаю.

Чарльз. Эльвира, до чего ж ты бесстыжая!

Эльвира. Только ты по-быстрому, ладно? Возвращайся поскорей.

Чарльз. Мне еще нужно одеться к обеду.

Эльвира. Малыш, если для меня, то можешь вовсе не одеваться.

Чарльз. Я всегда переодеваюсь к обеду.

Эльвира. А что у вас сегодня на обед? Хочется посмотреть, как вы едите что-нибудь такое изысканное.

Чарльз. Веди здесь прилично. Можешь пластинки послушать.

Эльвира

(как пай-девочка). Хорошо, Чарли. Большое спасибо, Чарли.

Чарльз уходит. Эльвира включает проигрыватель, ставит пластинку, и легко вальсируя, кружит по комнате. Входит Эдит, чтобы унести чайную посуду. Заметив включенный проигрыватель, выключает его, снимает пластинку. Пока она возится с чашками, Эльвира снова ставит пластинку. Эдит взвизгивает, роняет поднос на пол и опрометью бросается вон из комнаты. Эльвира самозабвенно кружится в танце.

Занавес

Действие третье

Картина первая

Несколько дней спустя. Вечер. Шторы раздвинуты.

Рут смотрит в окно, барабанит пальцами по стеклу. М-с Брэдмэн сидит в кресле.

М-с Брэдмэн. Ну что, просвета не видно?

Рут. Льет как из ведра.

М-с Брэдмэн. Поверьте я вам так сочувствую. Ужасное стечение обстоятельств.

Рут. Ужасное. (Усмехается.) Хотите еще мартини? А может, шерри?

М-с Брэдмэн. Нет-нет, благодарю. Сейчас Джордж закончит осмотр ваших больных, и нам тут же придется бежать: мы приглашены в гости, и уже опаздываем.