Невест-то много, я -- одна

— Ой, вот это вы зря сказали, Загриса, — подняла я лицо. — Считайте, нет уже у вас вишневой наливки. Быстро перепрячьте.

— Эрика, не учите мою кухарку плохому. Она добрая женщина и не станет лишать своего господина вишневой наливки. Загриса, а там ее много?

— Ну не так чтобы...

— Загриса, срочно прячьте! — шепотом посоветовала я. — Иначе ее не останется совсем.

— Загриса, не слушай эту девушку, — посмеиваясь, встряхнул меня маркиз. — Она говорит глупости спросонья.

— Не бултыхайте меня, — просипела я и вцепилась в шею лорда крепче.

— Шли бы вы, господа хорошие, — фыркнула с улыбкой кухарка и сложила руки на груди. — Леди Эрика, вас чем на завтрак порадовать? Что вкусненького хотите?

— А почему меня не спрашивают? Я тоже хочу вкусненького! — возмутился маркиз, но двинулся к выходу, унося меня с кухни.

— Да что ж вас спрашивать-то? Уж будто мы за столько-то лет не знаем, что вы любите, — добродушно проворчала кухарка. — Несите лучше молодую госпожу спать. Покушала девочка наша, и хватит колобродить ночами. Ступайте. Ступайте. — Она сделала руками жест, будто птиц отгоняет.

— Загриса, медовых коври́жек сделаете? — выглянула я из-за плеча лорда.

— Хорошо, — усмехнулась она и покачала головой. — Будут вам коврижки.

— И пирогов с мясом его сиятельству с собой корзину соберите. А то они там без меня на работе голодают.

На этом маркиз вышел с кухни и понес меня на второй этаж. Дотащил до спальни, сгрузил на постель.

— Спа-а-сибо, — неожиданно зевнула я, едва успев прикрыть рот ладошкой. Накатила сонливость.

— Закрывайте глаза. Я полечу немного вашу ауру. А вы спите.

Я смежила веки, и мне на виски легли горячие пальцы. Уже позднее сквозь дрему я почувствовала, как прогибается рядом матрас. Кажется, его сиятельство опять не дошел до своей спальни и заснул у меня под боком. Снова с утра Мона, когда придет меня будить, начнет хихикать, обнаружив поверх моего одеяла спящего прямо в одежде маркиза.

Этот день для меня прошел совершенно бесполезно. Я принимала капли для глаз и от головной боли. Магистр Дукан не зря их оставил. Мало того что голова раскалывалась из-за вчерашнего выплеска сил, так еще и ночная неожиданная попойка на кухне... Добавилось банальное похмелье.

Ну и глаза... Да.

Что происходило с моим зрением, неясно, но иногда у меня возникало ощущение, будто я вижу легкий светящийся ореол вокруг слуг. Я ж не усидела в своей комнате. Вышла и передвигалась по дому. Но осторожно, чтобы не шмякнуться где-нибудь в обморок. Голова изредка сильно кружилась, но и лежать весь день в постели — невыносимо.

К вечеру я оклемалась, и ужинали мы втроем с Лексом и лордом Риккардо в столовой за одним столом.

— Эрика, ну что? Ты завтра со мной? — спросил немного взвинченный Лекс.

— А что у нас завтра? — нахмурилась я.

— Лицей. Ты забыла?

— Нет, я помню. Погоди, а разве завтра? Я думала, у нас еще день в запасе.

— Тот, что в запасе, ты проспала. А в лицее завтра всё начинается: заселение, речь руководства, получение формы и учебников.

— Я тебя отвезу, конечно.

— А я? Мне с тобой поехать? — спросил маркиз. — Всё же я твой отец, наверное нужно что-нибудь и от меня.

— Нет, — помотал головой мальчишка. — Тебе не надо. Эрика как твой представитель и ответственное за меня лицо уже всё сделала. Просто я хочу, чтобы она завтра... — Тут его лицо неожиданно зарумянилось, и он уткнулся в тарелку.

— Чтобы она что? — мягко подтолкнул его отец.

— Ну... Она такая красивая, и вообще. Я хотел, чтобы парни ее увидели.

— То есть ты собрался ею похвастаться перед лицеистами, чтобы они позавидовали? — взлетели брови у его сиятельства, а я прикусила уголок салфетки, чтобы не засмеяться.

Лексинталь побагровел от смущения. Но взял себя в руки, выпрямил спину, вскинул голову и ответил:

— Да! И что? Я горжусь ею, она самая лучшая. И да, пусть завидуют, что у нас она есть.

— Нет-нет, я ничего... — сдавленно попытался ответить маркиз.

— Ой, отец, вот не надо! — прозвенел голос парнишки, понявшего, что над ним посмеиваются. — А то я не знаю, как ты сам ею хвастаешься перед коллегами и как дразнишь герцога Антиона, что не отдашь ему Эрику.

— Я не... — пришла очередь отца смущаться.

А я не выдержала и прыснула от смеха.

— Эрика! Эри! — воскликнули оба потомка ди Кассано.

— Я к вам обоим тоже очень привязалась, — сквозь выступившие от смеха слезы выдавила я. Отпила воды, чтобы успокоиться, и спросила: — Лекс, есть какие-нибудь пожелания к моему внешнему виду?

— Красивый наряд, чтобы — ух! Драгоценности. Прическа. Пусть обзавидуются, — предвкушающе улыбнулся он.

Утром следующего дня я была хороша до невозможности. Эдакая прелестная воительница с высокой прической, на которой крепилась шляпными булавками[2] маленькая изящная шляпка с вуалью. Волосы мои, конечно же, оставались седыми. Я давно смирилась с невозможностью покрасить их, но благодаря регулярному ополаскиванию и процедурам в салоне госпожи Дедалии они были словно белый искристый снег. Блестящие, гладкие и шелковистые. Так сразу и не сообразишь, что это седина.