Невеста для олигарха

— Я не уйду, тебе ясно? Можешь кричать, сколько угодно. Хочешь, можешь ударить.

— Больная что ли? – фыркнул я, чувствуя, как успокаиваюсь от её нежных касаний.

— Да. Больная. Муж и жена одна Сатана, слышал такое? Тебе плохо, плохо и мне. Расскажи, что тебя тревожить? – не приказ. А просто просьба. И я подчиняюсь.

— Отца убили, — два слова, которые я произношу вслух, полностью меняют реальность. Я понимаю, что не смогу спокойно жить, пока не узнаю имя этой твари. Кто посмел? Уничтожу!

— Ты уверен? – тихо спрашивает Алиса.

— Да, — киваю, — Но не понимаю, кому это было нужно. Отец ни с кем не конфликтовал. Даже в работе старался оставаться человеком. Бред какой—то, — падаю на диван, зарывая пальцы в волосы. Голова кругом идёт. Алиса снова рядом. Обнимает меня.

— Марк, мы выясним это, слышишь? Мы узнаем, кто виноват. И накажем эту сволочь, — не просто слова. Обещание. И я верю. Этой хрупкой девушке, которая пытается взбодрить меня. Взрослого мужика.

— Алиска…., — шепчу на ухо, не находя никаких слов. Но это и не нужно. Мы понимаем друг друга и так. Я не плачу. Нет. Но сжимая её в объятиях, чувствую, что не один. И что найду в себе силы пережить эту утрату.

Глава 35

Алиса…

Смерть Леонида Юрьевича потрясла всех. Надежда Викторовна, словно резко постарела. А Марк….На мужа было смотреть больно. Он осунулся, почти ничего не ел. И самое плохое, что не готов был делиться своими переживаниями. Единственный раз, сразу после похорон. Сказал, что отца убили. А на следующий день, словно проснулся другим человеком. Холодным и отстранённым. Я понимала – это стресс. И старалась не давить на мужчину. Просто была рядом, старалась, как могла поддерживать.

Мне было тяжело видеть его в таком состоянии. Чувствовала своё бессилие. Невозможность помочь дорогому человеку – ужасно. А Марк определённо был мне не чужой. Поэтому я старалась быть полезной его маме. Там конечно рядом постоянно крутились Борис с Миланой, что мне не очень нравилось. Девушка постоянно пыталась меня спровоцировать на ссору. Такое ощущение, что она идиотка, и не понимает, какое в семье горе. Мне стоило огромных усилий сглаживать острые углы.

С каждым днём Марк становился всё мрачнее, и я не знала, что делать. Он не делился, стал постоянно задерживаться, и нередко я чувствовала от него запах алкоголя. Все мои попытки поговорить, он пресекал на корню. У меня просто опускались руки. Нужно было что—то делать, но я не представляла, как подойти к мужу. Когда пыталась – Марк мог ответить грубо. Я не обижалась. По крайне мере сталась. Успокаивала себя, что ему сложно. Поэтому, как бы это глупо не выглядело, пыталась воздействовать на него иначе. Часто ездила к его маме, ведь знала, что муж волнуется. Надежда Викторовна очень переживала. Мы много разговаривали, я пробовала её отвлечь. Иногда даже получалось. А еще, каждый раз, просыпаясь ночью, тихонько разговаривала с ним. Шептала какие—то ободряющие мелочи, в надежде, что он на уровне подсознания будет чувствовать мою заботу.

Вот только ничего не помогало. Скорее наоборот. Каждый новый день был хуже предыдущего. Дошло до того, что муж мог вообще не прийти ночевать. Сердце разрывалось от боли. Я не знала, как ему помочь. И окружающие это видели.

— Алиса, дорогая, ты сама не своя, — заметила Надежда Викторовна. Мы были в её саду, ухаживали за цветами. Несколько раз от рассеянности я кололась шипами.

— Всё в порядке, — попыталась улыбнуться, — Просто проблемы на учёбе, — отчасти, это была правда. На лекциях я практически не появлялась, и с ужасом думала, как буду сдавать сессию. Такими темпами ведь и завалить можно.

— Марк, да? – мягко улыбнулась она, и на секунду, я застыла, — Не пытайся скрыть от меня девочка. Я прекрасно знаю своего сына.

— Но…

— И у тебя на лице всё написано, — закончила она, и я вздохнула. С этим поспорить трудно.

— Обижает?

— Нет, что вы! – испуганно посмотрела на женщину. Ещё не хватало, чтобы она плохо думала о Марке.

— Ему сейчас трудно, — старалась правильно подбирать слова, — Марк…., — как на зло в голову ничего не шло путного. Да и рану самой Надежды Викторовны бередить не хотелось. Разумеется, она помнит о смерти мужа, но говорить об этом как—то не правильно с моей стороны.

— Ты очень добрая и чуткая. Я ещё в первую нашу встречу поняла, какое сокровище досталось моему сыну. И боялась.

— Чего?

— Как бы Марк не погубил тебя, — от удивления, у меня глаза на лоб полезли, — Не пойми меня не правильно. Я люблю своих детей. Но у каждого из них свои недостатки.

— Марк очень хороший!

— Да, но при этом он не умеет подпускать к себе людей. Точнее, разучился, — глаза наполнились грустью.

— Борис? – уточнила я.

— Да. Он неправильно поступил с братом и…

— Неправильно? – невольно перебила женщину, — Простите, но мне кажется, вы слишком мягко выражаетесь.

— Будут свои дети, поймёшь, — Надежда Викторовна не обиделась на меня, а лишь снисходительно улыбнулась, — Они оба, мои сыновья.

— Простите, — уткнулась в цветы. Стало стыдно, за свою реакцию.