Невеста из Холмов

– Сказать по правде, – тихо заметила Эния, – мама-то может и врать. Мало ли кому она приглянулась. Но Овечка в это крепко верит. Пойду успокаивать, моя очередь.

– Наша Эния больше похожа на дочку ши, чем Мавис, это-то правда, – добавила Кхира. – Только мама Овечки не врет. Многие помнят ту свадьбу лорда Десмонда, на которую напала Дикая Охота. И когда Агнес Десмонд вернулась, ее волосы были совсем белые, и она не помнила свое имя. Лорд Десмонд признал Мавис, но – сама понимаешь, Эшлин…

Эшлин ничего не понимала. Все говорили так уверенно. Говорили то, чего быть не могло. И продолжали говорить.

Про украденных детей. Про убитых ради забавы. Про вмороженных в лед и развешанных по деревьям. Про сожженные дома. Про кровавые полосы на лицах ши.

Ши?!

– Давайте сворачивать, – распорядилась Эпона. – Эшлин такого раньше не слышала, а вы вон все подробности вывалили – одна другой хуже. Баллиоль уже зеленый весь.

Эдвард энергично запротестовал. И понесся рассказывать, как дурацкий комендант даже не выслушал их с Аоданом, объяснявших, что воды на профессора Тао вылилось всего полведра, значит, и порка должна быть половинной. За полведра-то. За полведра!

– Эдвард Полведра, да замолчи уже! – воскликнула Кхира. – Где новенькая наша?

Так граф Баллиоль стал Эдвардом Полведра.

* * *

Эшлин ушла с крыши легко и тихо – так, как пришла.

Она брела по тропинке от коллегии к библиотеке и не заметила, как свернула в сторону. Многие дома людей казались ей одинаковыми, и среди них она легко могла заблудиться. По крайней мере, мужскую коллегию от женской можно было отличить по цветам. Возле женской цвели гортензии, а возле мужской тянулся вдоль фасада шиповник. Наверное, с намеком на то, что вылезать ночью в окна себе дороже.

Вспоминать то, чего она наслушалась, не хотелось. Не вспоминать было невозможно.

Она очнулась, когда почувствовала на себе внимательный взгляд, подняла голову и окаменела. На другой стороне ручья с рыжей от железа водой, который, извиваясь, стремился от источника к озерцу в глубине парка, стоял бывший старейшина рода Ежевики.

Горт Проклятый смотрел на нее и знакомым жестом сжимал в ладони висящий на шее Кристалл. Эшлин забыла, как дышать, только хватала воздух приоткрытым ртом, как выброшенный на берег карась.

Горт наклонился и сорвал с клумбы два цветка. Вербейник и кошачья лапка. «Подойди ко мне по доброй воле. Иначе пожалеешь». Кажется, истории Эшлин-от-которой-одни-неприятности скоро придет конец. И совсем не тот, на который ши рассчитывала. Бежать бесполезно.

Эшлин зажмурилась, выдохнула, открыла глаза и шагнула навстречу проклятому родственнику прямо в ручей.

Глава 7

Только мертвые не лгут

Эшлин шла к ректорскому дому и смотрела, как в нелепые для аккуратного университетского сада заросли тростника заплывает утка. Ей очень не хотелось встретить сейчас Брендона. Ей очень хотелось, чтобы он спас ее от того, что ожидает за дверью. Она была уверена, что как только дверь захлопнется, Горт убьет ее и спрячет тело куда подальше, но шла за ним, как привязанная. Потому что слишком хорошо знала, на что способен старейшина Дин Ши. Наверное, так чувствует себя тот, кто следует за палачом к месту казни.

Правда, все еще оставалась призрачная надежда, что ши без Кристалла не будет Горту интересна. Ну вдруг? Надежда казалась сомнительной, но другой не было.

Когда дверь за ее спиной захлопнулась, Эшлин оказалась в неожиданно светлой и почти пустой комнате. Стол у окна, два тяжелых резных стула у камина, книжная полка из темного дерева, огромный кованый сундук у стены – и все. Горт, похожий на хищную птицу, молча смотрел на девушку несколько мгновений, и вдруг лицо его озарила улыбка настолько теплая, что Эшлин испугалась окончательно.

– Сложно представить, как я рад видеть тебя здесь, дитя Ежевики. В этом мире так тяжело чувствовать себя единственным, кто слышит его дыхание.

В следующий момент они одинаковым жестом потянулись правой рукой к груди. Только Горт сжал в ладони чуть светящийся синим Кристалл в оправе из серебряных листьев плюща, а пальцы Эшлин сомкнулись в пустоте. Его Кристалл мерцал, выдавая беспокойство. Но что это? Изумление или все же тщательно скрываемая ярость? На этот вопрос не было ответа.

– Надеюсь, ты оказалась здесь добровольно, а не стала еще одной жертвой вероломства Гьетала? – Горт указал на один из стульев у камина, предлагая сесть. Его голос был заботливым. Как у отца.

– О чем ты? Старейшина Гьетал справедлив и добр! – Эшлин подошла к камину и вздрогнула, когда увидела, как легко вспыхнул в нем огонь от одного прикосновения. Отблески пламени делали черты лица Горта острыми. Он все еще улыбался, но глаза его оставались холодными.

– Об этом позже. В любом случае твои ноги промокли, их надо согреть. Эшлин, дочь Каллена, верно? Пока я кое-что тебе расскажу. Ты ведь слышала лишь о том, что мое сердце – как фоморская скала, а душа темнее торфяной топи?

Эшлин нерешительно застыла у кресла, будто оно могло пленить ее, но ответила впрямую. Здесь не спасла бы любезность.