Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Перед ним стоял, бешено сверкая налитыми кровью глазами, герцог Бофор. Это было невероятно!.. Нет! Это был перст судьбы. В той самой камере, в которой некогда томилась жертва герцога, теперь находился сам ее гонитель!

Увидев Марселя, Бофор изменился в лице.

— А, вот и ты, гнусный ублюдок! — взревел он. — Ты пришел наконец! Входи! Здесь твое место!

Что еще кричал, беснуясь, разъяренный Бофор, Марсель уже не слышал. Отступив назад, в коридор, он направился к выходу, а сторожа быстро заперли дверь, сотрясавшуюся под ударами взбешенного узника.

«Да, это правосудие судьбы, Анатоль Бофор, — подумал Марсель философски. — Я нашел тебя в камере бедного грека».

Комендант заботливо поддержал его под руку, показывая, куда идти. Спустившись вниз, Марсель попрощался с комендантом, высказав ему искреннюю благодарность за любезный прием.

XXXII. КОНЧИНА ГАССАНА

Герцог, пришедший в исступление после посещения Марселя, бушевал в камере, пока окончательно не обессилел. Тогда он, словно сноп, повалился на узкую и жесткую постель.

Бесновался герцог напрасно — никто не отозвался на его крики. Сторожа даже не приблизились к двери камеры, чтобы узнать, в чем дело. Зачем? Бофор уже не был всесильным герцогом, он стал обычным арестантом.

Вернувшись к себе во дворец, Марсель нашел Гассана на втором этаже в передней. Негр был мрачен и задумчив. Рана, нанесенная шпагой герцога, воспалилась и болела. Но Гассан не жаловался, хотя временами боль становилась нестерпимой.

Впечатление от посещения Бастилии было столь велико, что Марсель, даже вернувшись во дворец, мысленно все еще находился там — в мрачной и страшной темнице.

Адриенна после похорон Серафи осталась в Сорбоне, чтобы приглядеть за старушкой Манон. А Марселю так хотелось поделиться с кем‑нибудь только что пережитым. И тогда он не утерпел и рассказал своему черному слуге о том, что увидел в Бастилии.

— Герцога Бофора постигла кара небесная, — сказал он. — Король не только лишил его всех титулов и званий, но и велел заключить в Бастилию.

При этих словах негр оживился и переспросил:

— Герцог? В Бастилии?

Марсель подтвердил:

— Да! Только что я видел его запертым в одной из башен Бастилии.

— Э! Справедливое наказание! — оскалился негр, но тут же мрачно добавил: — Но мало! Пока он жив, этот твой смертельный враг, твоя жизнь не может быть в безопасности, мой господин!

— Герцога больше нет, Гассан! Есть только арестант, лишенный по воле короля всех прав, — напомнил Марсель. — Он — в Бастилии.

Негр с сомнением покачал головой и упрямо проговорил:

— Из Бастилии можно выйти. Только из когтей смерти вырваться нельзя.

Больше он не сказал ничего, но приглядись Марсель, он понял бы, что в душе Гассана зреет какое‑то решение. Однако Марсель ушел в свой кабинет, так ничего и не заподозрив.

Боль, раскаленным железом терзавшая ногу негра, доводила Гассана до исступления, хотя он усилием воли скрывал свои мучения. Сейчас, когда Марсель скрылся в кабинете, и негр остался один, он выпрямился и зловещее выражение появилось на его измученном болью лице.

«Нет! — подумал он мстительно. — Нет, я не оставлю тебе жизнь. Даже в темнице. Ты нанес мне смертельную рану. Ты лживыми обещаниями соблазнил меня поднять кинжал на моего благородного господина. Ты — демон в человеческом образе. Сатана!.. И после всего этого я оставлю тебя без единственного достойного тебя наказания? Нет! Смерть от моей руки — вот что ждет тебя! Гассан поклялся отомстить — и Гассан отомстит!»

Мрачные размышления Гассана прервал Марсель. Выглянув из кабинета, он велел распорядиться, чтобы заложили карету, добавив при этом:

— Тебе, Гассан, незачем ехать со мной. Хоть ты и не жалуешься, однако я полагаю, что рана причиняет тебе боль. Ты ходил к лекарю?

— Да, господин! — солгал негр.

— И что же он сказал? — спросил Марсель.

— Что она скоро заживет.

— Ну, хорошо. Но тебе все равно нужен покой, — решил Марсель и распорядился: — Оставайся дома.

Это повеление господина, казалось, обрадовало негра. Он покорно кивнул.

Вскоре Марсель, когда подали карету, отправился в Сорбон, где его с нетерпением ждала Адриенна.

Едва карета отъехала от дворца и, свернув за поворот, скрылась из виду, Гассан тут же спустился вниз, вышел через боковые ворота и, прихрамывая, направился в сторону Бастилии. Идти было трудно. Он чувствовал, что силы его убывают. И жить ему остается, видимо, совсем немного. Нечеловеческим усилием он превозмогал жестокую боль, но жгучее желание мести не давало ему не только остановиться, но даже передохнуть или просто замедлить шаг. До Бастилии было довольно далеко, но Гассан упорно шел и шел, ведомый мыслью о мести.

Наконец впереди показались грозные башни.

Добравшись до крепостного рва, Гассан разрешил себе передохнуть. Он очень устал и начал опасаться, что смерть может настигнуть его у самого порога — в двух шагах от цели.

Наконец, отдышавшись, он проковылял по мосту к главным воротам. Часовой, стоявший у ворот, изумился, увидев перед собой измученного негра.

— Эй! Что тебе надо?

— Пропустите меня, — жалобным тоном попросил негр. — Мне очень надо пройти в крепость.