Невеста Харона. Книга 2

Даня пребывал в таком подавленном состоянии, что не вмешивался в действия отца. Ада не отходила от него. А Шотик на ухо нашептывал ей:

— Вот теперь бы вам и пожениться.

Он в глубине души надеялся, что Даня способен к отношениям с женщинами.

В московском крематории собралось всего несколько человек. Ада впервые попала в это заведение. Обалдела от космического безразличия траурного пространства к человеческой жизни. Все прошло торжественно и безнадежно. Отправили в печь без отпевания. Ада лишь краем глаза взглянула на лежавшего в гробу Игоря. Его обтянутое припудренной кожей лицо выражало презрение к происходящему. Былая красота заострилась до отталкивающего шаржа.

— Все равно ты нас не любил, — прошептала напоследок она и, спохватившись, добавила громко — пусть господь его судит.

— За любовь не судят — глухо отозвался Даня.

Шотик обнял их обоих за плечи:

— Пошли, тут уже другого заносят.

Глава сто двадцать четвёртая

Гуля появилась неожиданно. Все дни после прошедших похорон Ада и Даня проводили вместе. Вернее, рядом. Поскольку каждый переживал свою потерю. Сил утешать друг друга не было. Два одиночества пили виски из одной бутылки. Молча. Закусывали чипсами и тупо смотрели музТВ. Даня не понимал, как он будет жить без Игоря, а Ада, потеряв Фло, рассталась с иллюзией, что сможет вернуться к нормальной жизни. Инстинктивно и Даня, и Ада старались находиться поближе друг к другу. А тут ввалилась Гуля!

— Привет, всем!

В затхлой атмосфере запущенной квартиры на Каменщиках повеяло сумасбродным средиземноморским ветерком. Гуля настолько привыкла к ажиотажу, который вызывало любое её появление в Каннах, что растерялась:

— Не рады мне?

— Тихо… Игорь умер, — сообщила Ада.

— О, господи, а он-то чего?

— Так получилось — вздохнул Даня.

— А меня выслали из Франции за просроченную визу. Разрешение на работу оказалось фиктивным. Скандал замяли, но предупредили, чтобы уматывала. Там такое творится из-за этого эколога. Бедная его жена. Она плакала у меня на груди, просила за него прощения. Знала бы, что всё так будет, ни за что не согласилась бы.

Появление Гули несколько растормошила Даню.

— Выпьешь?

— Давай, только вино.

Ада достала из холодильника бутылку. Наполнила фужер.

— Помяни.

— А вы?

— Только этим и занимаемся, — криво усмехнулась Ада.

Даня налил виски. Гуля мучительно подыскивала слова, соответствующие моменту, но не нашла.

— Ладно, все там будем! — заключила она.

Выпили медленно и печально. Помолчали.

— Вообще-то,… меня Юлий Юрьевич прислал — призналась Гуля.

— Чего он хочет? — насторожилась Ада.

— Он все выполнил, как обещал. Перечислил мне деньги. Я довольна. Теперь никакой Париж не нужен. А ты должна быть готова еще к одному варианту…

— Я уже говорила — ни за что! — неожиданно резко вскрикнула Ада — Нет, нет и нет! Никогда больше!

— Там такие деньги… — словно оправдываясь, прошептала Гуля.

— Прекрати, видишь в каком она состоянии — вмешался Даня и обнял, задыхающуюся от возмущения и слез Аду.

Глава сто двадцать пятая

Лидос через старых знакомых мужа, работавших в «Айсберг-групп» выяснила, что байкера, который теперь исполнял обязанности шофера и телохранителя Лёни, звали Григорий. Говорили о нём, как о парне совершенно отмороженном. Хозяин ему доверял, поэтому байкер никого больше в упор не видел и вел себя вызывающе. Лидос такая характеристика не смутила. В игре, которую она задумала, Григорию отводилась важная роль. И все только потому, что она серьезно восприняла угрозы Айсберга. Разумеется, Лёня не будет делать резких движений по её устранению. Но терпеть человека, который в любой момент может его обвинить в убийстве Влада Валюхина, он не захочет. Значит, нужно действовать на опережение.

Лидос выяснила, что несколько студентов их университета активно участвуют в байкеровском движении. Один из них собирался поступать в аспирантуру на её кафедру. Кличка у него была Кнут.

— Почему Кнут? Увлекаетесь садо-мазо? — насмешливо спросила Лидос, с интересом рассматривая этого щуплого парня с длинными черными волосами, забранными в хвост. На узком лице респектабельные очки, жидкая бородка клинышком. При этом одет он был в серый в клетку костюм вполне буржуазного стиля.

— Нет. Собираюсь писать диссер по Кнуту Гамсуну.

— У вас второй норвежский?

— Да.

— Почему Гамсун? Сейчас как-то немодно.

— Меня больше интересуют его философские взгляды.

Помня о том, что в свое время Гамсун поддержал Гитлера, Лидос предпочла не углубляться в историю вопроса.

— В конце концов, он был лауреатом Нобелевской премии. — сказала она примирительно — А мотоциклы ваше хобби?

— Мой нерв.

— Никогда не каталась на мотоцикле.

— Хотите попробовать?

— Предложение заманчивое.

— В субботу под Волоколамском открывается байк шоу, хотите поехать?

— Это не опасно?

— Со мной нет.

И Лидос согласилась.

Глава сто двадцать шестая