Невеста мафии

– В кобуре оружие! – отозвался я. – Капитан Петрович, уголовный розыск!

– Брось на землю! И осторожно!

В прицеле сразу двух автоматов я был сговорчив как никогда. И поспешно, хотя и без суеты, исполнил команду, после чего сержант и прапорщик патрульно-постовой службы бесцеремонно перевернули меня на живот, завели за спину руки, скрепили запястья стальными браслетами. А вдобавок кто-то из них больно ударил меня по почкам.

– А вот этого я вам не прощу, подонки! – в бешенстве прохрипел я.

Именно прохрипел, потому что скрутившая меня боль не позволяла мне говорить нормально.

– Это тебе за подонков!

Сильный удар превратил в сгусток боли и вторую почку. На этот раз я не сказал и слова. Во-первых, оно уже было сказано, а во-вторых, я боялся очередного удара.

Меня подняли на ноги, но, поскольку идти я не мог, не повели, а волоком потащили к машине, впихнули внутрь и отвезли в ГУВД. На этот раз меня все-таки закрыли в камере для временно задержанных. То, что у меня была прострелена одна нога и сломана другая, никого не волновало.

Часа через два за мной пришел бодренький молодой капитан с пружинной походкой, открыл решетчатую дверь и кивком показал, чтобы я следовал на второй этаж.

– Не могу: ноги не держат. И ты это знаешь… В больницу мне нужно.

– Ничего не знаю, – пожал плечами капитан.

Но настаивать на своем предложении не стал. Закрыл дверь, ушел, а через некоторое время ко мне спустился уже знакомый по сегодняшнему вечеру полковник Белогуб, начальник следственного отдела ГУВД.

– Что, капитан, опять двадцать пять? – уничижительно усмехнулся он.

– Дважды два четыре, – огрызнулся я.

– В людей стреляем?

– А что, есть заявление?

– При чем здесь заявление?

– При том. Пусть пишут заявление. Пусть будет следствие. Пусть этот притон на уши поставят.

– Какой притон?

– Ночной клуб «Эдельвейс». Там на втором этаже девушек держат. Красивых девушек. Накачают наркотиками и клиентов заставляют обслуживать, всеми частями тела…

– Кто тебе такое сказал? – недоуменно посмотрел он на меня.

– Знаю… Потому что знаю, потому и хотели убить.

– Кто хотел?

– Те, из-за кого я стрелял. Между прочим, в воздух…

– По ногам.

– Под ноги, – поправил я. – Опять же предупредительный выстрел.

– Никто не собирался тебя убивать.

– Давайте заводите уголовное дело, я не против. Заодно проверку в клубе устроим. Я утверждаю, что девушек там держат на наркотиках…

– Это бездоказательно.

– Вот я и говорю: давайте проведем официальное расследование, подключим прокуратуру города, области. А заодно выясним, кто крышует «Эдельвейс», кто выставляет там милицейский пост, который избивает сотрудников уголовного розыска в угоду хозяевам и тайным покровителям клуба…

– Кто вас избил?

– Кто конкретно? Фамилий не знаю, но обязательно выясню. У меня в одной ноге пуля побывала, а другая сломана. Меня в больницу везти было нужно, а я здесь. И еще в камеру заперли… Это называется перебор, полковник. Большой перебор. И, уж поверьте мне, я так просто это дело не оставлю!

Белогуб досадливо поджал губы. Немного подумал, что ему делать в этой ситуации, и, ничего не сказав, вышел. А минут через пятнадцать за мной прибыл врач «Скорой помощи». Он осмотрел мои ноги прямо на месте и велел срочно грузить на носилки.

Глава 10

Марцев торжествующе улыбался, вручая мне мою же палочку. Как будто это была наградная шашка за боевые заслуги.

Я взял ее рукой, подмышку которой подпирал костыль.

– Еще пригодится.

– Как нога? – участливо спросил он.

– Спасибо, хреново.

Я повернулся к нему спиной и на двух костылях вытолкал свое тело из прихожей в гостиную.

«Скорая помощь» доставила меня в травматологию, где у меня выявили вывих и трещину в малой голенной кости. Суставы вправили, на ногу наложили гипс, а меня самого пару дней продержали в больнице, после чего отправили долечиваться домой.

– Что, болит? – участливо спросил Марцев.

– Душа болит.

Простреленная нога уже почти зажила, и я даже мог переносить на нее, правда, осторожно, вес всего тела. Но из-за перелома я вынужден был передвигаться на костылях.

– Чего?

– Дома приходится сидеть. А у меня дела.

– Какие дела?

– А ты не знаешь. Этот проклятый клуб…

– Дался он тебе, – нахмурился Марцев.

– Нечисто там. Как пить дать, нечисто. Девушек на наркотиках держат, они там все как чумовые…

– Кто тебе такое сказал?

– Сам видел… Там у них комнаты на втором этаже, они там живут, в город не выходят…

– На втором этаже?

– Да в том-то и дело. Со стороны кажется, будто второй этаж сам по себе, а если разобраться, это часть клуба…

– Ну, если и часть клуба, что здесь такого?

– Но ведь они держат это в секрете?

– Не знаю, никто из этого секрета не делает. Я был в этом клубе, там у них на втором этаже комнаты для приватного танца. Для стриптиза это вполне нормально, если ты не знаешь.

– Там не только приватные танцы, там самый настоящий публичный дом.

– Мы уголовный розыск, а не полиция нравов, нас это касаться не должно, – парировал Марцев. – Тем более ты уже понял, кто крышует «Эдельвейс».

– С этого и надо было начинать, – уныло кивнул я. – Крыша у «Эдельвейса» серьезная…