Невеста мафии

Я сдернул с вешалки брезентовый плащ, легонько пнул ногой по резиновому сапогу из пары.

– Надень это. Но сначала костюм сними!

– Зачем? – удивленно посмотрела на меня Лидочка.

– Надо!

Пожав плечиками, она разделась догола, и я набросил на нее брезентовый плащ. Он был велик ей на несколько размеров и сам по себе – полное убожество, но расстегнутый на голом теле смотрелся как реклама рубрики «секс для нищих». Хоть какая-то, но сексуальность… Впрочем, Лидочка и не должна была выглядеть сногсшибательно. Эту честь я должен был предоставить ее соседке.

Мне пришлось разлучить горячую парочку, чтобы осмотреть девушку, которая, надо сказать, была очень даже ничего себе. Затасканная, правда, до неприличия, не по годам постаревшая, но все же красота еще не стерлась с черт ее лица. Пользуясь правом охранника, я поставил ее кавалера лицом к стене и велел ему стоять так до утра. А девушку заставил надеть купальник и следовать за мной.

Ворота в барак были закрыты на замок, но на ремне, который теперь опоясывал меня, висели ключи, так что выйти на улицу не составило труда.

С нарочитой бравадой покручивая в руке дубинку, я вывел девушек в ночь и вместе с ними по размокшей от дождя тропке пошел в сторону контрольно-пропускного пункта.

Но дойти до него оказалось не так-то просто. Путь преграждал невысокий забор из колючей проволоки, замыкающийся по кругу на калитку, возле которой в фанерной будке сидел еще один представитель внешней охраны.

Заслышав шаги, парень высунулся из будки. Я не питал иллюзий насчет своей формы. Охранники должны были знать друг друга, и если так, то мое лицо должно было вызвать как минимум подозрение с последующим сигналом тревоги. К счастью, задремавший страж слишком поздно спохватился. К тому моменту, когда показалось его заспанное лицо, я приблизился к нему на расстояние удара. Не давая ему опомниться, почти без размаха двинул его дубинкой в кадык. Я вложил в удар всю свою силу, чтобы было наверняка. Сначала хрустнули гортанные хрящи, а затем послышался гулкий шлепок, с которым бесчувственное тело сотрясло фанерную будку.

Возможно, я его убил. Но у меня не было времени выяснять это. Нужно было спешить, тем более что калитка была закрыта лишь на внутреннюю задвижку.

– Пошли, пошли! – подгонял я безропотных, но вместе с тем и бестолковых девушек.

Контрольно-пропускной пункт представлял собой самую обыкновенную строительную бытовку, обшитую пластиковой вагонкой. Судя по всему, в ней не было сквозного прохода, и за ограду лагеря можно было попасть только через ворота. Для того чтобы их открыть, охранник как минимум должен был выйти из бытовки. А дверь в нее была закрыта, хотя в окне и горел свет.

Я поставил в шеренгу Лидочку и ее соседку, заставил их расстегнуть плащи, чтобы охранники могли созерцать их обнаженную фактуру. Хотелось бы, чтобы длилось это недолго.

Я постучал в окно в ожидании, что откроется дверь. Но сначала откинулось вниз окошко. Из образовавшегося проема на высоте человеческого роста послышался густой мужской голос.

– Это что там такое?

– Боевые подруги! По пять тысяч за каждую! – установил я цену.

– Кто там с катушек съехал?

Я стоял так, что говорившему нужно было высунуться из окошка, чтобы увидеть меня или открыть дверь. Охранник выбрал второе.

– Ты кто такой? – подозрительно сощурился он, глядя на меня.

Физиономия круглая, мясистая, жирный подбородок свисал так низко, что закрывал шею. Такого жирняка ударом в кадык не взять.

– Вадик я.

– Не знаю такого.

Я мог бы вырубить его прямо сейчас, но что если за его широкой спиной притаился вооруженный напарник? Тогда я получу пулю, а не свободу.

– Ты, наверное, недавно здесь.

– Недавно?! Ну ты, брат, загнул!.. И насчет цены ты тоже загнул. Пять тысяч – это много… Разве что за двоих… Да нет, и за двоих много… Витек, что скажешь?

Толстяк вышел из бытовки, вслед за ним устремился и его напарник. Этот был рослым, худым, поджарым. Пистолет-пулемет «Бизон» свисал с его плеча к поясу так же по-щегольски небрежно, как «шамайсер» – у матерого эсэсовца в глубоком тылу гитлеровских войск.

Насколько я знал, этих ребят не зомбировали, здесь они работали за деньги, значит, к женщинам их тянуло по воле одних только животных инстинктов, ничуть не усиленных наркотическим гипнозом. А ведь они находились на посту, и женщины, к которым они сейчас шли, должны были волновать их как возможные нарушители режима. Но их интересовала только обнаженная плоть. На меня же они не обращали никакого внимания.

Видимо, такова природа мужчин – под наркотиками они или нет, все равно их тянет к женщинам. И тяга эта настолько сильна, что порой они забывают о реальности. Неужели жратва и бабы для мужиков – основа основ, а все остальное – как получится?