Невеста палача (СИ)

Но в один из дождливых вечеров, огромная дверь библиотеки с шумом распахнулась, помещение заполнили несколько слуг, зажгли множество свечей, растопили камин, а через некоторое время в комнату вошел хозяин, держа за руку маленькую девочку. Подойдя к массивному столу, выделанному из цельного дерева, располагавшемуся в дальнем углу комнаты, он присел в кожаное кресло, усадил малышку на колени, выдвинул верхний ящик стола и извлек крохотную резную шкатулку, покоившуюся на дне.

Фида, притаившись меж книг на верхней полке, с любопытством наблюдала за разворачивающейся картиной.

— Смотри, дочка, — протянул бархатистый мужской голос, — я купил ее специально для тебя.

— Что это? — спросила девочка, нетерпеливо поерзав, наблюдая, как отец приподнимает крышечку. Внезапный приступ кашля отвлек ее, ладошки прикрыли рот, пытаясь остановить хрипы, на пальчиках осели капли крови.

— Ну, ну, моя милая, — отец крепче прижал девочку, стараясь унять боль, рвущую сердце, вытер алые пятнышки носовым платком. — Погляди сюда, то, что хранится в шкатулке не простая вещица, видишь? Это золотая чешуйка венарии. Помнишь, я рассказывал тебе о них? Чешуйка обладает неведомой силой, она поможет тебе, исцелит недуг.

Фида оцепенела от ужаса, охота оказалась неудачной, магия осталась во внешнем мире. Недопустимо позволить человеку воспользоваться даром Омниса, острые когти венарии поползли наружу, но лишь один взгляд на больного ребенка, мирно устроившегося в объятиях отца, остудил ярость существа. Расправив крылья, венария спланировала вниз, взгромоздилась на массивный стол, впилась немигающим взглядом в перепуганного хозяина с дочерью. Девочка от неожиданности вскрикнула, новый приступ кашля сдавил легкие, задушил, с хрипом и стоном воздух вырывался из крохотной груди.

— Не тронь мое дитя! — закричал мужчина, прижал малышку, защищая.

— Па-па, — сквозь непрекращающийся кашель, едва вымолвила девочка, губы алели, испачканные кровью, она вытерла их ладошкой, протянула отцу, силясь показать, тяжело вдохнула и обмякла у него на руках.

— Каллида! — крик обезумевшего от страха человека пронесся по комнате, он принялся трясти ребенка, но бледное личико ничего не выражало.

— Она мертва, — прошептала Фида.

— Нет! Нет! Она уснула! Спит! Просто спит! — мужчина прижал дитя к груди, слезы катились по щекам.

— Она мертва, — громче повторила венария, но сострадание уже овладело ее чувствами.

— Что же мне делать? Я опоздал! Эта дрянь мне больше не нужна! — он с яростью швырнул на стол резную шкатулку, крышечка слетела с крохотных петель, высвободив золотую чешуйку. — Откуда ты взялась? Это твоя вина, если б ты не напугала ее, я бы успел! — крикнул он венарии. — Теперь все кончено! Кончено! Моя девочка, доченька моя…

Рыдания поглотили слова, мужчина принялся баюкать дочь, словно та действительно просто спала. Фида молчала, в памяти воскрес образ Урсуса, его страдания и сердце существа смягчилось.

— Я верну твое дитя к жизни, — необдуманно сказала венария, — но с одним условием.

Убитый горем отец встрепенулся, с надеждой выдохнул:

— Любое условие! Я выполню все, что пожелаешь!

— Лишь дочь твоя проснется от мертвого сна, я заберу ее с собой.

— Нет! Это немыслимо!

— Решай…

— Но куда? Куда ты ее заберешь?

— Туда, где никто не узнает, что она вернулась из мира теней посредством магии. В безопасное место, сокрытое от любопытных глаз. Дитя будет расти во здравии и покое, но в дали от человеческой глупости. Решай же!

— Выведи ее к свету, — прошептал мужчина, погладил крохотную головку дочери, выбора не оставалось, — верни к жизни.

Венария исполнила обещание, и как только девочка очнулась от мертвого сна, обе исчезли, не услышав клятвы отца, разыскать дитя, не смотря на предупреждения неведомой твари.

Пещера плохое место для пятилетнего ребенка, но девочка не роптала, смиренно принимая волю судьбы. Мир теней притупил память о прошлом, обрывки дней до гибели всплывали несвязными картинками. Она часто бродила по коридорам лабиринта в темноте, четко различая путь, стараясь объединить видения, увы, тщетно.

Фида восхищалась умением детеныша человека, к тому же кроха оказалась на удивление смышленой, а вот сестры негодовали. На возврат души из земель мертвых был наложен строгий запрет, его нарушили, и к прочему, свидетельство маячило перед глазами, в родовом гнезде, подобное недопустимо.

Но что сделано, то сделано, ребенок невинен, постепенно сестры смирились с присутствием девочки, тщательно оберегали тайну, наблюдали, боясь лишь одного, земля мертвых могла оставить отпечаток в душе Каллиды, способный постепенно совратить чистый дух.