Невеста поневоле

Я привык чётко озвучивать свои желания и вешать на всё бирку с ценой. Так проще и понятнее. Да, так и надо сделать!

Решив для себя дилемму, я успокаиваюсь.

Всё покупается и продаётся.

Как только я получу Лесю в постель и распробую её, закрою эту тему, всё вернётся на прежние места, уверен.

– Поговорим начистоту. Ты меня заводишь, сладкая…

На стол опускается чашка ароматного кофе со щепоткой соли. Я отпиваю немного, катая пряный вкус на языке, разнося приятную терпкость. Небольшое промедление вынуждает Лесю смотреть только на меня в ожидании дальнейших слов.

– Я тебе тоже нравлюсь. Не пытайся отрицать, небольшой тест-драйв мы прошли весьма успешно. Я хочу двинуться дальше и получить… полную версию, а не демо-образец!

Глаза Леси округляются и округляются по мере сказанного. Она больше не крутит оригами, остановившись на полпути.

– Иначе говоря, я хочу получить тебя на всю ночь. Тебе понравится, даже не сомневайся. Вопрос только в цене.

– Что-что? Какую ещё полную версию? – переспрашивает Леся. – То есть как это… вопрос только в цене?! Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, что я… продаюсь?!

Её прозрачные глаза становятся по-настоящему стеклянными. Кажется, в них дрожат слёзы. Я пытаюсь игнорировать в себе позывы стереть с красивого, тонкого лица потрясённое выражение. Но не могу позволить ещё одной дамочке заарканить меня. Нет. Больше ни одной женщине не удастся сесть мне на шею и управлять. Ни за что.

После предательства Валерии в моей жизни появились рамки, понятные и привычные для меня, к тому же безопасные и просто необходимые.

– Что ты хочешь получить взамен? Я оплачу эту ночь. Очень и очень щедро, а если понравится нам обоим, – похлопываю по портфелю ладонью, – то я внесу правки в наш договор, оговорив стоимость твоих услуг.

– Это гадко. Это… неправильно! – растерянно отзывается Олеся.

Кажется, впервые моя бойкая и острая на язычок невеста не может подобрать слов, чтобы выразить свои чувства.

– Это очень разумно и выгодно. Ну же, соглашайся… – я снова приближаюсь к ней, забрасывая руку за спину и поглаживая. – Ты значительно пополнишь свой счёт, а я получу невесту и необходимую мне близость, не прибегая к услугам продажных женщин. Мы останемся в плюсе и будем удовлетворены…

Леся внезапно сильно комкает в кулаке так и не законченный оригами. Он превращается в смятый уродливый шар. В следующий миг комок летит в мою кофейную чашку, размокая за считанные секунды. Сама девушка вскакивает и сжимает пальцы в кулачки, смотря на меня сверху вниз:

– Не смей предлагать мне такое!

– Но ты же хочешь меня.

– Хочу, – соглашается, верно, от шока. – Но не так… Не на таких условиях! Я… я хочу по любви и взаимно, а не как… проститутка!

Леся хочет жаркой взаимности и пылких, ответных чувств. Она ещё очень молода, наивна и верит в любовь. Возможно, она уже влюблена в меня по уши и строит воздушные замки. Лесю возмутили мои слова, но она смотрит на меня с надеждой и ждёт ответа. Она реально верит, что я могу сказать нечто иное и изменить своё мнение. Ради неё. Глупышка…

К большому сожалению, мне нечего ответить. Язык скорее заплетётся в морской узел, чем я соглашусь. Проще сразу накинуть себе петлю на шею, чем снова пробовать ступить на зыбкую почву призрачной любви и губительных отношений.

– Я уже сказал своё слово и не намерен его менять.

Я готов платить за близость щедрой купюрой, но не готов платиться за это своей свободой.

– Тогда пусть тебя приголубит в постели продажная женщина или Валерия. Это почти синонимы, – выдавливает из себя Олеся, переводит взгляд на чашку с кофе, в котором плавает размокшая бумажная салфетка. – Мне жаль, что я отвлекла тебя. Можешь вычесть стоимость чашки испорченного кофе из моего гонорара.

Глава 36

Ильяс

Олесю отвозят в поместье. Она выглядит подавленной и расстроенной, делает вид, что читает содержимое папки, заучивая вопросы и ответы для предыдущей пресс-конференции. Но за полчаса взгляд Леси не сдвинулся ни на сантиметр. Она просто уставилась в одну точку. Явно думает о том, какой я мерзавец и циник до глубины души, или вообще сомневается, что у меня есть душа.

Олеся расстроена, я зол и раздосадован. Мы оба недовольны тем, как сложился разговор. Ни я, ни Олеся не достигли желаемого. Она была готова поверить в сладкие обещания.

Я мог бы соврать, но мне почему-то хочется быть с Олесей честным. Хотя бы в этом. Нет нужды изображать из себя кого-то другого, лучше и благороднее, чем я есть на самом деле. Не знаю, откуда растут ноги у потребности предстать перед малюткой в истинном свете. Но что есть, то есть.

Олеся остаётся в стенах моего дома, а у меня день ещё не закончен. Предстоит встреча с самим Мамонтовым. Непроизвольно начинаю дышать глубоко и размеренно, как будто готовлюсь выйти на ринг и просчитываю комбинации ударов.