Невеста проклятого (СИ)

— А ещё ты должен вернуться и помочь Росье, если она так тебе дорога. Сам подумай, сколько воды утечёт, когда вернёшься за ней. Навряд ли ты увидишь ту Росью, которую знал.

Дарко вытянулся, слышать об этом не было никаких сил.

— Я не смогу ничего сделать.

— Сможешь, если попытаешься миром поговорить с Волотом. Без отца и тебя ему туго будет. Не руби с плеча. Если ты сейчас не вернёшься, то потеряешь всё. Венцеслав, будь уверен, преподнесёт это в нужном ему свете.

Дарко долго смотрел на Полада, а в грудь что молотом били, раздавливая его, раздалбливая на части.

— Подумай, — побратим выпустил княжича. — Я вернусь с тобой, если ты позволишь.

После некоторого молчания, он развернулся и пошёл прочь. Дарко мрачно проводил его взглядом. Если бы был обрыв, то сиганул бы с него в ледяную воду, но кругом темнела равнинная даль. Он рванул из ножен меч, со всей дури стал сечь воздух, выпуская весь свой гнев и разлившуюся по телу свинцом боль, что рвала его на куски.

«Всё прахом. Всё. Что же за гадство!»

Выдохшись, Дарко воткнул остриё меча в землю. Так и стоял, не выпуская рукояти из ладони, пока клокотавшее в горле дыхание постепенно не выровнялось, а слепота гнева не спала с глаз. Бушевала горячим сплавом по телу кровь. Как бы он ни бился, а побратим прав, нужно возвращаться.

Вложив оружие в ножны, Дарко вернулся к становищу. Собрав с земли подстилки и затушив костры, дружина вновь водрузилась в сёдла, поворачивая коней обратно в городище.

Возвратились только к ночи. Посад встретил путников шумом. Здесь даже поздним вечером кипела жизнь, и слух о том, что Мстислав нынче умер, ещё не тронул умы и языки люда, потому проехали они без всяких задержек. За воротами отряд встретила княгиня. В свете множества огней, что были зажжены по всему двору, лицо матери белело мелом, глаза, припухшие от слёз, преисполнились тоской и горем. Дарко покоробило, когда мать приблизилась к нему, плотно сжала подрагивающие белые губы.

— Вернулся, — шепнула она.

— Что с ним произошло? — хотя спрашивать не было смысла, он и так понял причину смерти отца.

Он глянул в сторону терема, где за толстыми каменными стенами сидел в горнице по вечерам князь со своими ближниками, а теперь уже не выйдет к нему навстречу. Горечь сжала горло.

— Это ты виноват, — просипела княгиня.

Дарко даже опешил, сверху тяжело глянув на мать. Полад, собрав свои вещи и отдав конюхам лошадь, отправился к хороминам, смерив Дарко хмурым взглядом, видно слышал всё.

— И в чём же моя вина? — снова посмотрел Дарко на мать, которая в последнее время во всём его винила.

— В том, что ты слишком долго вёз невесту. Если бы поторопился, могли бы успеть и раньше всё устроить, а теперь он забрал жизнь близкого человека, — голос её дрогнул, оборвался, подступающий ком задушил княгиню, а потускневшие глаза замутились слезами.

Княжич сжал зубы. Усталость дня, скверная весть и всё то, что случилось с ним за последнюю седмицу вконец сломили.

— Где Волот? — спросил он бесцветно.

— Лучше не приближайся к нему. Не трогай, не смей.

— Ты что, меня теперь за врага считаешь? Зачем тогда посылала за мной? Чтобы я слушал твои обвинения, для этого ты меня звала? — Дарко колотило изнутри, не выпускал княгиню из-под своего давящего взгляда, требуя ответа.

Та вздрогнула и сделала такое лицо, будто её ударили. Больше не в силах терпеть её истерики, княжич махнул Миряте, который топтался возле дружинников, не решаясь приближаться. Тот сорвался с места. Отдав отроку вещи, Дарко, больше не взглянув на мать, пошёл к терему.

Никак не мог понять, чего она добивается. То зовёт, то наказывает своей отчуждённостью. И выходит, сын не сын, а неизвестно кто для неё. Но с другой стороны, можно было её понять. Все силы свои отдала Волоту, борясь за его положение. А с ним, со своим младшим сыном, как с выродком вымещает всю свою злость. В горнице стояла такая тишина, что пробежался по плечам холод, челядинцы, что сновали по всяким поручениям, ходили как в воду опущенные. Дарко прошёл вглубь.

В горнице в полном одиночестве сидел Волот. Черные тени исчертили его лицо до неузнаваемости. Брат с каждым днём менялся, становился тенью. Казалось, что и не дышит вовсе, но завидев вышедшего на свет Дарко, пошевелился, поднимая на него тяжёлый взор.

— Где он? — спросил Дарко с порога.

— Отнесли в храм. Мирогост обряд проводит со жрецами завтра поутру…

— Я не понимаю… — Дарко запнулся — перед братом снова стояла крынка с брагой. Браниться из-за питья у него не было сил, а спросил о главном, что его всю дорогу тревожило:

— Это он сделал?

Волот застыл, плотно сжал губы, но, пересилив своё упрямство, ответил:

— Я не знаю, наверное.

— А Мирогост что говорит?

— Ничего.

— Не понимаю, почему отец? Зачем Хозяину понадобился он?

— Он требует её, — прошипел Волот, налил себе ещё питья.

— Я и так слишком долго терпел, — прозвучал чужим голосом брат.