Невеста с последствиями

Точно мне? Я невольно заметалась взглядом по лугу, но кроме нас двоих здесь никого не было.

Этот человек мог увидеть меня? Он точно машет мне?

Не желая показаться глупой, я всё равно неуверенно подняла ладонь чуть выше головы и неловко махнула в ответ.

Махать незнакомец — или, скорее, незнакомка — перестала, медленно опустила свою ладонь, постояла ещё, глядя точно на меня, а в итоге развернулся и неторопливо направилась к дому.

И что-то у меня такое чувство появилось, словно меня приглашали заглянуть в гости.

Или мне просто хотелось, чтобы меня пригласили?

Я только что махала бабушке Орви. Возможно, моей родной бабушке — члену моей семьи.

С ума сойти просто.

Если бы ещё пару дней назад кто-то сказал мне об этом, я бы…

Не сумев найти адекватные причины сбежать, я несмело двинулась к дому. Пару раз нога цеплялась за особенно густую траву или редкие кочки, и я, спотыкаясь, чуть не падала, но каким-то чудом всё равно ловила равновесие и продолжала идти.

Дом приблизился как-то совсем внезапно, деревянным изваянием нависнув надо мной.

Точно определить его цвет я не смогла даже вблизи.

Краска не первой свежести, местами уже потрескалась, а кое-где даже облупилась до тёмного дерева.

Старый дом, но почему-то такой… уютный? Приятный. Даже, возможно, родной: мне так и хотелось заглянуть внутрь, осторожно втянуть носом поселившийся внутри запах, прикоснуться к каким-нибудь незначительным, создающим уют мелочам.

Но не смотря на это желание, я осталась упрямо стоять у стены между двух окон и разглядывать окрашенные доски.

Ада, ты уже большая девочка. Ты точно знаешь, что решение проблемы не придёт к тебе само, если ты будешь стоять и пусть даже очень долго его ждать.

Несмело, очень боясь сделать неверное движение, я обошла дом, который совершенно точно не узнавала.

Он казался мне родным, но незнакомым.

Дверь оказалась с другом стороны. Мне пришлось подняться по двум массивным деревянным ступенькам, чтобы осторожно войти в неё и оказаться в небольшом помещении с полосатыми коврами на полу, деревянным столиком и стульями у одной из стен и ещё одной дверью — открытой словно бы в приглашении.

Уже отсюда отчётливо доносился стойкий аромат сладкой выпечки.

Такое чувство, словно меня здесь давно ждали.

Так необычно, но… очень приятно. Очень.

Согревающее тепло сладкой лужицей растеклось в груди.

Повинуясь внезапному порыву, я скинула обувь и дальше пошла на цыпочках.

В дверь. Через ещё одно небольшое пространство с диванчиком, множеством книжных шкафов и двумя большими окнами.

В следующую дверь в стене слева. Осторожно отодвинуть цветастую ткань, закрывающую вход, и…

Замереть без движения, наткнувшись на добрый взгляд мутноватых глаз.

Это была женщина. Скорее даже старушка: в теле, с убранными в низкий пучок совершенно седыми волосами, в светло-фиолетовом платье свободного покроя, но до самого пола. С простым белым полотенцем в морщинистых руках.

С улыбкой в складочках на щеках.

С очень добрым, но в то же время внимательно изучающим взглядом.

С сшибающим с ног ароматом травяного чая, сладкого теста и мокрой земли.

Она вся была такой… чувства и мысли буквально захватили меня в безумный вихрь, заставив разрываться между желанием бежать как можно дальше и желание подбежать и обнять ту, кого я совсем не знала.

— Здравствуй, Ада, — женщина попыталась произнести это с достоинством, но её голос на моём имени предательски сорвался.

Морщинистое лицо исказилось, губы задрожали, бледные глаза наполнились слезами и те мгновенно, не задерживаясь ни на секунду, сорвались вниз по щекам.

Я и сама почему-то заплакала — перед глазами всё поплыло и слёзы обожгли кожу, в горле встал тугой противный ком.

Мы не сговариваясь, одновременно прижали ладошки к губам.

— Адочка! — Бабушка уже не пыталась сдерживаться, развела руки и шагнула ко мне.

И я совершенно осознанно юркнула в её объятья, чувствуя удивительно крепкие руки на своей спине и сильно выпирающие рёбра своими рёбрами. Она только казалась объёмной, а на деле была какой-то костлявой и острой, но я бы ни за что на свете не отпустила бы её в это мгновение.

Мы не говорили — мы просто плакали в два голоса. Только, если я пыталась хоть как-то держаться, бабушка Орви не стеснялась никого и ничего, она ревела во весь голос так, что даже кот на печке тревожно поднял голову и поспешил удалиться.

— Где же ты пропадала, золотко? — Доносилось до меня сквозь рыдания.

Женщина гладила меня по волосам, голове, лицу, плечам и всему, до чего могла дотянуться, словно не находила в себе сил поверить в то, что я действительно перед ней.

Она целовала меня в лоб, нос и щёки.

Говорила так много всего: как она скучала, как переживала и страдала без меня, как не находила себе места и просто не могла поверить в то, что произошло.

Как она обрадовалась, едва узнала, что я, возможно, жива.

Она говорила и говорила, не прекращая обнимать и целовать, и я…

Я просто тихо плакала в её объятьях, не в силах поверить: кажется, я нашла свою семью.

Самую настоящую.

* * *

Вечером на пироги заглянуть Дэмис.