Невеста Сфинкса

– Я, маменька, не знаю, как это выразить, да только мне кажется, что я влюблен! Да, да! Сказал и теперь точно знаю, что люблю! – воскликнул Петя, который привык делиться с матерью всеми своими переживаниями и в последнее время только и искал удобного случая, чтобы выплеснуть новые чувства.

– А я даже угадаю, кто предмет твоей страсти! – засмеялась Серафима Львовна и почувствовала, что слезы умиления вот-вот польются из ее глаз. – Зоя славная девушка, дай бог тебе, сынок!

– Как я рад, как счастлив, мама! – Петя порывисто прижался к матери, поцеловал ее и умчался прочь, не в силах совладать с собой и боясь, что слезы радости и восторга станут объектом постороннего взора.

Вечером того же дня Викентий Илларионович зашел к жене в каюту и застал ее в совершенно растрепанных чувствах. Она кружила по каюте, беспорядочно перекладывала вещи, нервно причесывала волосы и, наконец, бросив щетку на мягкий пуфик у своих ног, произнесла:

– Викентий, у нас важная новость!

– Какая? Надеюсь, хорошая? – осторожно спросил супруг, который уже давно догадывался о чувствах своего сына.

– Наш сын, наш Петя влюблен! – с пафосом произнесла жена. – Влюблен в Зою!

– Очень славно! Это чудесная новость! Что может быть радостней для родителя, чем счастье его единственного дитя! – Профессор мечтательно улыбнулся и притянул к себе жену.

– Ты прав! – Она прильнула к его груди. – А ведь он счастлив, по-настоящему счастлив! Но ведь они еще оба совершенные дети!

– Погоди, постой! – остановил жену Соболев. – Ты уже в голове их и поженила?

– Ну да! – искренне засмеялась Серна.

– Признаться, и я тоже! Да только мы с тобой совершенно позабыли, что на свете еще существует пока неведомый нам господин Аристов, Егор Федорович, законный опекун своей сестры. А его мнение нам пока неизвестно.

Серафима Львовна грустно вздохнула. И впрямь, есть же некий господин Аристов, бродит где-то по улицам далекой и уже близкой Александрии и ждет свою ненаглядную сестрицу. Она подумала о незнакомце безо всякого чувства, даже без женского любопытства. Укладываясь спать, она снова вспомнила об этом Аристове, да и забыла, сморил сон.

Глава 16

Егор, как всегда, проснулся очень рано, но не спешил встать с постели. Он долго лежал, прислушиваясь к звукам пробуждающегося восточного города, которые доносились из-за решетчатых ставен, защищавших гостиничный номер от всепроникающего зноя африканского солнца. За два года он уже привык к нестерпимой жаре, колючему иссушающему ветру, вездесущему песку, и ему теперь казалось немыслимым, что впереди ждет сумрачный, холодный серый и дождливый Петербург. Впрочем, Петербург действительно подождет. Нет, они с Зоей не будут спешить. Сначала он покажет ей величественные пирамиды, могучий Нил, загадочного Сфинкса. А потом они поедут куда-нибудь еще, может, в Европу, куда захочет Зоя, но не домой.

Нет, не домой. Он еще не остыл от угара войны и не может представить себя в скучных и фальшивых гостиных с пустыми разговорами, где его будут рассматривать как невиданную зверушку и задавать глупые вопросы, на которые вовсе нет желания отвечать. Разве можно пересказать вот так, в светском разговоре все, что он пережил. Нервная дрожь охватывала его тело, когда память воскрешала картины сражений, гибель товарищей-буров, коварство ненавистных англичан. Он заболел Африкой, ее немыслимо прекрасной и яркой природой, ее гордыми и мужественными людьми, среди которых он мечтал поселиться навеки. И он осуществил бы свой замысел, если бы победа досталась бурам. Но победили англичане, и раненому русскому волонтеру пришлось срочно убираться восвояси. Раны заживали медленно и ужасно мучили его, особенно по ночам. Егор потянулся, и тотчас тело пронзила притаившаяся боль. Он поморщился и заставил себя встать. Что ж, позади долгий путь из Кейптауна в Каир, потом в Александрию, мытарство без денег и постоянная боль. Слава богу, наконец ему удалось связаться с русским посольством в Каире, и на помощь пришел старый друг семьи Гнедин. Как жаль, что они не увидятся тут, в Египте, как намечалось! Но все же он наконец воссоединится с сестрой.