Невеста. Шлюха

— Я родилась в замке батюшки моего, короля Гвендолина, и с детства меня обучали пению, игре на лютне и вышиванию, — начала я. Артур, как ни странно, слушал. — Мои братья были отважные рыцари, они вместе с отцом ушли на войну, когда в края наши вторглось войско ирландцев, и мы с матушкой остались одни в опустевшем замке. Известие о поражении и гибели всех мужчин в нашем роду принес нам старый монах, и он же посоветовал мне искать приют в обители, что на мысе Дракона. С тех самых пор жизнь моя протекает в молитвах и чтении старинных рукописей, которыми полнится библиотека монастыря.

— Грустная история, — сказал Артур.

— Да уж, — сказала я, — но есть надежда, что некий рыцарь, одолев множество врагов, явится однажды под стены обители, и его образ наполнит любовью сердце бедной принцессы.

— Я мало похож на рыцаря, — сказал Артур, — и до этого дня я жил не столь романтически. Но ты мне нравишься, принцесса.

— Как ни одна другая до меня? — спросила я.

— Не знаю, — ответил он. — Здесь вообще–то Москва 96-го, и ты, прости, кажешься немного сумасшедшей.

Я искренне рассмеялась. Артур подошел ближе, из его рта в холодном воздухе выходил пар.

— Да, это так, — закончила я смеяться, — именно здесь–то у нас нормальный мир, в котором придурки в бордовых пиджаках воруют банковские кредиты и считают себя повелителями Вселенной, очень удивляясь, когда наутро становятся дохлыми трупами. Правильный такой мир, который выталкивает молоденьких сирот на панель, вырезает донорские почки у детей, и посылает на смерть сопливых мальчишек в хаки.

— Ты права, права, — примирительно сказал Артур, но я выпила довольно много в этот вечер, и мне нужно было выговориться.

— Наверное, тебе хотелось бы, чтобы я немного повыебывалась со своими фантазиями, а потом ты, конечно, обнял бы меня, и мы составили зверя о двух головах и спинах. Это такой у тебя сценарий, и он не кажется тебе скучным? Нет? Любые отклонения ты считаешь признаками идиотизма, а сам всегда безупречен и логика тебя не подводит? По-твоему, если ты молод, хорошо одет и у тебя французский одеколон, то я уже автоматически должна стать твоей?

— Ладно, — Артур, кажется, начинал злиться, значит, я расшевелила–таки его. — Ты–то сама чего хочешь? Я не готов играть в ролевые игры про принцесс и героев, и что дальше? Может быть, я еще плохо тебя знаю, может, у меня другое настроение на сегодня, но ты–то чего злишься? Мы же ничем друг другу не обязаны…

— Вот именно, — понуро сказала я.

— Если хочешь, давай разойдемся, — сказал он уже более спокойно.

— Давай разойдемся, — эхом ответила я.

— Я работаю в рекламном агентстве, — сказал Артур. — Вот моя визитка.

Картонный прямоугольник перекочевал в мою холодную руку.

— Позвони, если захочешь снова поиграть. В следующий раз я лучше подготовлюсь, — и он развернулся и зашагал прочь.

И мне в какую–то секунду захотелось его остановить, но желание было не слишком сильным, к тому же, мне нечего было ему предложить. Кроме игры, которая была нужна только мне одной.

В книгах часто пишут, что вот так, случайно, люди встречают свою недостающую половинку, и у них начинается чудесная любовная история. Меня всегда бесило такое общее для всех продолжение, потому что в жизни полно этих самых любовных историй из книжек, и хоть я понимала, что в их основе лежит извечный круговорот расцвета и увядания природы, но люди живут намного сложнее, чем все эти растения и животные. Ведь, если ты выросла, твои формы развились, и ты готова понести ребенка, то еще несколько шагов, и ты уже оставляешь за спиной восторги молодости, старишься, дряхлеешь, и тебя, в конце концов, ждет терпеливая вечность. Не то, чтобы я считала себя бессмертной, но моя работа влияла на меня таким образом, что извечное женское предназначение я исполняла по много раз в день, в презервативе, надеюсь, достаточно профессионально. И что, теперь прикажете мне восторгаться всеми этими прогулками под луной, в обнимку, с едва скрываемой похотью? Да гори она огнем! Почти все проститутки только и думают о счастливой любви. Я, как и они, привыкшая к постоянным унижениям и грязи, настолько, что уже не замечаю их, буду мечтать о большем. Назло всему. Но есть ли что–то большее и высшее, чем любовь? Да, проклятые лицемеры, для меня есть. Но я всего лишь продажная женщина, и не исключено, что когда–нибудь я передумаю.

Еще через пару дней я собиралась ложиться спать, когда Сабрина вдруг подсела на мою кровать и заговорщицким шепотом сказала:

— Сильвия, тут мне предлагают поработать за границей. Ты когда–нибудь думала об этом?

— Не конкретно, — ответила я. — А кто предлагает?