Невеста (СИ)

— Слушай, мне вот интересно, — начала я однажды, когда мы после очередной ее победы шли в душ, — ты ведь очень высоко забралась в своем бизнесе.

— Есть, кто забирался и повыше, — она одарила меня пронзительным взглядом, соображая, не наседка ли я. Впрочем, я почти без утайки рассказывала все о себе, надеясь на ответную откровенность.

— Мне не нужны подробности, — сказала я, преданно глядя ей в глаза. — Просто скажи, может ли обычный человек, без связей и состояния, пробраться в такой крутой бизнес?

— Наверное, нет, — сказала американка. — Но он может сначала добиться успеха в обычном бизнесе. У Джоя была строительная фирма, поднятая с нуля. Он начинал, набрав рабочих на выполнение небольших подрядов. Потом окончил университет, стал работать в самом престижном районе Вашингтона, сошелся с полезными людьми. Думаю, чтобы человеку повезло, он просто должен оказаться в нужное время в нужном месте и с нужным человеком. Тогда следует предложение, которое приведет к большим деньгам… или к большому сроку…

— А идея для бизнеса? — продолжала я. — Это что, ничего не значит?

— В одном случае из ста, — невесело ответила она. — Если ты придумал лекарство от СПИДа, или новую игру для детей. Хотя и тут нужно везение — лекарство может вызвать побочный эффект, а ребятишки останутся равнодушны к твоей затее.

— Так что же главное? — спросила я.

— Наверное, главное — это создать команду. Безупречную структуру, которая приносила бы прибыль. В нашем мире люди покупают не вещи, а идеи. Вещи давно уже в переизбытке. Люди приобретают «Кока-Колу», «Мерседес» или «Картье», потому что эти слова давно уже намного больше, чем сладкая вода, красивый кусок металла или ткани.

— Что это тогда?

— Это смысл жизни, — вдруг сказала американка. — Это называется «бренд». Если тебе удалось создать свой бренд, считай, что ты почти что победила. Ты уже не простой человек, а небожитель. Только позаботься, чтобы перед этим твой бренд зарегистрировали и взяли под защиту хорошие адвокаты. Иначе падать будет больно.

Так я впервые услышала заветное слово, которое экономисты запустили в обиход уже после Котлера, и которое подчинило себе людей нашей планеты. Но тогда я еще не понимала всю глубину понятия «бренд», просто обдумывая слова американки. Ее, кстати, депортировали за день до меня, и ФБР наверняка позаботилось, чтобы она и ее дружок сели надолго.

Шереметьево встретило нас лютым морозом, и мы, одетые в осенние курточки, успели замерзнуть, пока у трапа ждали автобуса, наконец, доставившего пассажиров в терминал. Сабрину и меня отделили от общего потока на паспортном контроле, и повели в комнату, где сидел полный человек в штатском, который представился лейтенантом ФСБ.

Ему было уже за тридцать, и я решила, что вряд ли этот человек доволен своей карьерой. Его тусклые глаза и казенные выражения в сочетании с унылым кабинетом нагоняли тоску, хотя чего еще было ожидать в этот паршивый день, когда еще на вылете, в Мюнхенском аэропорту наши паспорта украсили штампы о высылке из Евросоюза. Теперь нам был запрещен въезд туда сроком на семь лет, и, хоть я и не строила планов возвращения, это было неприятно, как и любое ограничение свободы.

— Так что же мне с вами делать, гражданки Буренина и Мальцева? — спросил офицер, выслушав нашу историю о случайном задержании.

— Мы просто хотели подзаработать, — сказала жалостно Сабрина, — устроились полы мыть в одно место, а туда бандиты нагрянули.

Версия о том, что мы уборщицы, была изложена еще консулу, и, несмотря на ее нелепость, мы повторяли ее и сейчас, зная, что никому нас не проверить, да и смысла в такой проверке не было. Лейтенант прекрасно знал, что мы врем, но за вранье не судят, и он, проведя с нами идеологическую профилактику, неминуемо обязан был нас отпустить.

— Сейчас сядете у меня на пятнадцать суток, — грозно сказал он.

— За что? — спросила я.

— Нарушение общественного порядка, — отчеканил эфэсбэшник.

— Но мы не виноваты… — заныла Сабрина, готовясь расплакаться.

— Мы готовы заплатить разумный штраф, — ввернула я и прочла некоторое оживление в глазах лейтенанта.

— Думайте о вашем поведении, иначе придется принять меры, — неопределенно пригрозил он, извлекая из ящика в тумбочке газету «Спид-инфо» и бросая ее на стол перед нами.

С этими словами эфэсбэшник покинул комнату, а я со вздохом достала из сумочки сотню дойчемарок и вложила ее между газетных страниц. Он вернулся через пару минут, ответил на телефонный звонок, проглядывая одновременно временем «Спид-инфо», сказал в трубку «Сейчас поднимусь» и вывел нас в казенный коридор.

— Вам прямо и налево, — сказал эфэсбэшник, — там, на ленте ваши вещи, наверное, еще крутятся, если никто не помыл…