Невеста Смерти

— Всего лишь какой-то трюк. Может быть, она и не хотела убивать тебя. Просто втереться в доверие.

Фолкнор тихо хмыкнул.

— Боюсь, для Неи это слишком сложная интрига. Уверен, всему этому есть какое-то другое объяснение.

Он выжидающе посмотрел на меня, а я — испуганно на его мать. Будет ли разумно при ней упоминать о том, что я знаю ее первоначальный план? А если нет, то как я смогу объяснить свое решение сбежать?

Фолкнор, кажется, понял, что я не хочу откровенничать при ней, и попросил:

— Мама, оставь нас, пожалуйста.

— Чтобы она задурила тебе голову? — возмущенно фыркнула госпожа Фолкнор. — Нет уж. Я не оставлю тебя наедине с той, кто желает твоей смерти.

— Вы бы уже как-то определились, чего я желаю: убить его или задурить голову интригами, — вырвалось у меня.

Госпожа Фолкнор зло прищурилась, и я моментально пожалела о внезапной дерзости.

— Ты считаешь, что меня так просто обмануть? — в тоне Фолкнора снова появился лед.

Этот тон плохо сочетался с бледным, болезненным человеком, который не мог даже приподняться на постели, но он подействовал. Его мать стала выглядеть еще менее уверенной.

— Рен, я не ставлю под сомнение твою разумность, — уже мягче сказала она. — Я просто не доверяю ей и беспокоюсь за тебя.

— Я знаю, мама, — тон шеда тоже моментально смягчился. — И я благодарен тебе за заботу. Я люблю тебя и уважаю твое мнение, но сейчас я прошу тебя уйти и оставить меня с моей невестой. Нам нужно поговорить.

Я снова осторожно посмотрела на госпожу Фолкнор. Ее лицо превратилось в непроницаемую маску, но глаза по-прежнему горели ненавистью ко мне. Похоже, она действительно думала, что я то ли пыталась убить ее сына, то ли таким образом собираюсь манипулировать им. Говорят, люди часто меряют других по себе. Вероятно, тот факт, что она сама планировала убить меня, заставлял ее подозревать меня во всех смертных грехах.

— Как скажешь, — все же процедила она, и даже в ее уступке мне послышалась угроза.

Когда за ней захлопнулась дверь спальни, Фолкнор выдохнул, заметно расслабившись, но тут же закашлялся. Правда, когда я снова инстинктивно потянулась к нему, он остановил меня жестом.

— Все в порядке, — сипло прохрипел он и снова откинулся на подушки. — Рассказывай. Все как есть.

— Я действительно хотела сбежать, — призналась я. — Вы спрашивали, что с моими волосами. Так вот, я остригла их, потому что решила стать независимой. Хотела сбежать и жить своей жизнью, решать за себя сама. Я… — я запнулась, все еще боясь признаться в этом, но все-таки продолжила: — Я собиралась сделать это с самого начала. Выучиться у вас магии, сдать экзамен, стать магистром. Это стало бы основанием для того, чтобы отказаться от диадемы.

Я видела, как помрачнело его лицо, как он стиснул зубы, прикрывая на мгновение глаза, и это мне очень не понравилось.

— Но я ничего не делала в вашей лаборатории, — почти прошептала я. — Клянусь. Я не собиралась вам вредить.

— Это понятно, — холодно кивнул он. — Ты бы не смогла войти в мою лабораторию. Там заклятие на двери. Ее могут открывать только члены моей семьи. Кровные родственники. Мама, Рон и я. И над этим мне тоже еще предстоит подумать…

— Вообще-то, — перебила я, — дверь прекрасно открылась. Изнутри.

Теперь он посмотрел на меня крайне удивленно.

— А как ты оказалась внутри?

— Через потайной ход, — призналась я, пожав плечами.

— Какой еще потайной ход? — он нахмурился.

— Вы не знаете, что в вашем замке есть потайной ход? — удивилась я.

— Первый раз об этом слышу. Как ты в него попала?

— Через кладовую в подвале.

— А там ты что делала?

— Меня там заперли.

Он открыл рот, видимо, чтобы задать еще один уточняющий вопрос, но вдруг устало вздохнул.

— Давай еще раз. С самого начала и по порядку.

Пришлось начать рассказывать с самого начала: как меня выманили из комнаты, как заперли в подвале, как Лилия показала мне тайный ход и как я случайно подслушала его разговор с матерью. Как выбралась потом через его лабораторию и как меня поймала госпожа Фолкнор. И о том, что именно после этого я решила сбежать.

С каждой моей фразой он мрачнел все больше. Когда я говорила о подслушанном разговоре, и вовсе болезненно поморщился. Когда я закончила свой рассказ, он очень долго молчал, после чего выдохнул всего одно слово:

— Ясно.

— Что вам ясно? — настороженно уточнила я.

— Да все ясно, — вздохнул он и посмотрел на меня с грустной улыбкой. — Ты не просто рисковала собой, чтобы спасти меня. Ты рисковала собой, отказываясь от возможности сбежать и получить свободу. Я уже говорил: я был рад узнать, что ты далеко не так послушна и покорна, как расписывал твой отец. В тебе есть что-то от севера, несмотря на то, что ты южанка. Ты действительно мне этим очень понравилась. И я признаю: я хотел понравиться тебе и… когда я этого захотел, я стал вести себя соответствующим образом. Думаю, у меня даже получалось. Но теперь… — он снова вздохнул. — Ты спасла мне жизнь, рискуя своей. И с моей стороны будет подло требовать этого от тебя еще раз.