Невеста в алом

И все же она сказала, что показала бы татуировку Лейзонби, если бы это было необходимо. Он понимал, что Анаис верна долгу, и уважал ее за это. Но в данный момент эта черта ее характера выводила его из себя. Она была сильной; кем бы он ни был, он столкнулся с серьезным противником. Джефф расслабил руку и притянул Анаис к себе.

— Может быть, расскажешь о нем, любимая? — пробормотал он.

Анаис слегка напряглась в его объятиях.

— Я думала, что ты не можешь читать меня.

— Я этого и не говорил, — ответил он. — В этом нет необходимости. Я знаю, что тебе нравился твой любовник, Анаис. А еще я знаю, что ты не заслуживаешь разочарования.

Она рассмеялась.

— О, Джефф, после того, что я испытала, думаю, слово «разочарование» исчезло из моего лексикона. И я не хочу говорить о нем. Он не стоит того, чтобы тратить на него то недолгое время, которое нам осталось провести вместе.

Ну вот, опять. Эта фраза, которую он уже почти ненавидел.

Джефф чувствовал, как его дни с Анаис проносятся мимо, и он очень хотел притянуть их к себе и держать в узде, словно они были упряжкой лошадей, которой можно каким-то образом управлять. Но это подвергло бы опасности Шарлотту и Жизель и поставило бы под угрозу их миссию.

— И все же ты когда-то любила его, — сказал он скорее себе, чем ей. — Он был мужчиной, которому ты поверила.

И я… я непонятно почему жутко ревную.

В течение долгого времени она молча лежала в его объятиях, и он подумал, что скорее всего она промолчит. Затем она вздохнула.

— Он был моим флорентийским мастером фехтования, — наконец сказала она. — Человек, которого Витторио нанял, чтобы обучать меня.

Джефф почувствовал, что у него сжалось сердце.

— Господи! — воскликнул он. — Сколько же тебе было лет?

— Семнадцать, — сказала она. — И я не была наивной, Джефф. Я должна была понять, что он собой представляет. Но что я могу сказать? Рафаэль знал, как заставить своего противника потерять бдительность и разоружить.

И все же семнадцать — очень юный возраст, или это так казалось ему.

— И он соблазнил тебя?

— Так уж вышло, — ответила она. — Он сказал, что любит меня, не может без меня жить и хочет на мне жениться. Спустя несколько недель он просто покорил меня своими взглядами и очарованием.

— Лживый подлец, — проворчал он себе под нос. Теперь она погрузилась в воспоминания.

— Подлец, да, — сказала она. — Но знаешь, я не думаю, что он был таким уж лгуном. Став старше и оглядываясь назад, я думаю… я думаю, что он действительно так считал. Он любил меня настолько сильно, насколько мужчина, любящий только себя, способен полюбить.

— И ты отчаянно влюбилась в него?

— О да, — прошептала она. — И так мелодраматично и душераздирающе, как бывает только тогда, когда молоденькая девушка влюбляется впервые. Но думая об этом сейчас, я понимаю, что на самом деле была влюблена лишь в свое представление о нем.

— Это была неудачная партия? — спросил он. — Твоя семья была против?

Она снова заколебалась.

— Сначала моя семья ничего не знала, — наконец сказала она. — Как и Витторио. Рафаэль сказал, что мы должны держать это в тайне, пока я не стану старше. Иначе Витторио будет плохо думать о нем, потому что предполагалось, что он прибыл в Сан-Джиминьяно, чтобы обучать меня, а не соблазнять.

— И ты согласилась?

Она кивнула, и ее волосы шевельнулись на подушке.

— Я была дурой, — сказала она. — И обожала его. Он был старше — ему было целых двадцать четыре года! — и мудрее, как мне казалось. Я считала себя самой счастливой женщиной на свете, потому что такой красивый мужчина собирался жениться на мне…

— Тише, Анаис, тише! — скомандовал Джефф. — Ему повезло, что у него была ты, и если он потерял тебя, то, полагаю, он этого заслужил.

Однако, похоже, Анаис совсем ушла в свои воспоминания.

— Да, я думала, что такого, как он, больше нет на свете. Он был таким отважным. Таким остроумным и очаровательным. А видеть его с клинком… — Здесь она сделала типичный итальянский жест, приложив пальцы к губам. — Это все равно, что наслаждаться поэзией. Так что я позволила себе влюбиться в него. Но эта мечта все время казалась мне очень хрупкой. И в конечном счете я поняла почему.

По непонятной причине в его сердце проник холод.

— Почему?

Анаис закрыла глаза и с трудом сглотнула.

— Потому что он не мог жениться на мне. — Она горько усмехнулась. — У него уже была жена, — прошептала она. — Он был женат чуть меньше года. Брак по договоренности. Витторио не знал, а Рафаэль — он решил, что лучше не упоминать об этом.

Рука Джеффа опять сжалась в кулак.

— Вот ублюдок!

Анаис снова рассмеялась.

— Именно так и назвал его Витторио, — сказала она. — Так и еще несколькими, гораздо худшими словами. Рафаэль был из семьи, которая была связана с Братством в Тоскане долгое время. Это были люди, которым Витторио доверял свою жизнь — и доверил меня.

— О Господи! — прошептал Джефф. — И как же Витторио поступил?

Анаис посмотрела на него с изумлением.

— Как поступил? — эхом отозвалась она. — Он был тосканцем. Он был Витторио. Он вытащил свою любимую рапиру и изуродовал его лицо.

— О Господи! — повторил Джефф.