Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)

— Ты смотри, — Анника не могла нарадоваться каждому вывернутому кусту. — Эстелла, гляди! Ну, правда же картошки больше! И она куда крупнее, чем обычно!

— Ну, конечно, — соглашалась я. — Мы же ее удобрили.

— Только жаль, — с сомнением в голосе продолжила Анника. — Нам ее столько не съесть. Зря губим, эх…

— Зря? — удивилась я. — Ты посмотри на наш зоопарк! Всю мелочь им отварим и скормим вместе с зерном. Толще будут! А то, что покрупнее съедим… и продадим!

Для объявления я позаимствовала у плотника щит и на нем ровными крупными буквами вывела все свои пожелания к будущим работникам.

— Надеюсь, кто-нибудь, да придет, — сказала я. — Ну, пойду, прикреплю наше объявление на городской стене.

— Только ты аккуратнее, — сказала Анника. — Все-таки, тебя ищут…

— Ах, да, — протянула я и нахмурилась. — С этим еще надо что-то решить… Ну, ладно!

Пришлось найти золотой в своем мешочке, прежде чем идти в город.

* * *

Объявление я удачно приколотила на самом видном месте.

Плотник был прав — им сразу заинтересовались. Что ж, будем надеяться, что работу явятся искать действительно хорошие работники.

После этого я отряхнула ладони и решительно двинулась в сторону адвокатской конторы.

Зачем, спросите вы?

Разумеется, чтобы нанять адвоката и решить мои проблемы с матерью и ее поисками.

Герцог предлагал заплатить матери, чтоб она отстала.

Но моя душа бунтовала каждой своей струночкой против этого решения!

Я не хотела давать ни гроша этой безмозглой прожигательнице жизни!

От жадности у нее совсем мозги скисли! Как у игромана какого-то!

Она даже меня не пожалела! Черт, да этот женишок меня камнем огрел, а ей было все равно! Все равно! Лишь бы получить свою порцию монеток, а за них — немного адреналинового всплеска!

Так что лучше я подкуплю стражу, полицейских, куплю армию адвокатов, но она не превратит меня в денежный мешок!

Глава 30

От адвоката я вышла умиротворенная и довольная.

Потом что этот расторопный господинчик внимательно меня выслушал и заверил, что если я ему не лгу, то все можно будет устроить в наилучшем виде.

— Вы же понимаете, что я должен буду проверить ваши слова? — сказал он, блестя внимательными глазами. — И психическое здоровье вашего… гхм… жениха, и состояние дел ваших родителей?

— Разумеется, — твердо сказала я. — Иначе и быть не может! Если б вы не подтверждали свои действия правдой, я бы не стала вам вверять свою судьбу.

— А! Тем лучше. Если вы не против проверки, значит, велик шанс того — уж извините мне мою недоверчивость! — что вы говорите правду. И ваша мать-игроманка вас оговорила. Итак…

Он взял перо и яростно потыкал им в чернильницу.

Словно там барахталась муха, а он ее прикончил.

— Чего вы хотите получить посредством моего вмешательства, сударыня?

— Свободу, — твердо ответила я. — Я хочу, чтобы меня прекратили преследовать, словно я преступница. Я сбежала потому, что опасалась за свою жизнь и не хотела попасть в руки безумца и садиста. А не потому, что ограбила родных! И еще я хочу полной реабилитации моего честного имени! Я не имею никаких долгов перед моими родителями. Я не хочу быть товаром в их нечистых руках. Желают продать кого-то? Пусть продают друг друга! А я хочу жить и работать спокойно!

— Так вы утверждаете, — адвокат ловко что-то записывал, — что отец жениха привез и вручил деньги вашей матери?

— Я могу об этом только догадываться, — сухо ответила я. — По некоторым признакам. Но в семье золота не было, дом заложен.

— Ага, — адвокат потирал ручки, предчувствуя запах легких денег. — За побои желаете взыскать?

— Да, — дерзко ответила я. — И с матери, и с женишка.

— Но ей нечем будет платить, — напомнил мне адвокат. — Если она бедствует, как вы говорите.

— Разве это мои проблемы? — удивилась я. — Пусть идет и найдет работу.

Адвокат снова радостно захрюкал.

— Отлично, отлично! — приговаривал он. — Если все так, как вы говорите, то это просто чудесно!

— Я оплачу вам ваши расходы, — сухо произнесла я, — и выдам премию, если вы решите дело как можно быстрее!

— Но вашей матери, — вкрадчиво произнес адвокат, — грозит очень суровое наказание. Вы это понимаете? Оговор, лжесвидетельствование, ну и сокрытие преступления, и некоторое соучастие…

— Вот и отлично, — резко ответила я. — Очень хотела бы видеть ее на площади, где ей всыплют розог!

— Ох. Боюсь, там одними розгами не обойдется…

— Не юлите. Говорите прямо, что ей грозит!

— Если окажется правдой то, что ваш жених безумен, — честно ответил адвокат, глядя мне прямо в глаза, — ох… За одно это ее могут клеймить и отправить на каторгу. Вместе с отцом жениха, разумеется. Он, как опекун, не может не знать, что с его сыном. А если знает и все же решает его женить, то…

Адвокат развел руками.

— Подобные браки запрещены, — продолжил он. — Строго-настрого. Ведь, по сути, безумец и за себя-то не несет ответственности. А тут жена. Еще и дети могут пойти. И тоже безумные. Нет, нет! Это строго запрещено!

Мороз по коже!

На миг мне стало жаль мать.

Клеймить раскаленным железом… у всех на виду, как корову…