Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)

Когда прошли все осенние праздники с горячим сладким вином и золотистым листопадом, завершились шумные ярмарки, на которых были распроданы яркие тыквы, грибы, кабачки, свекла и даже капуста, мы с Орландо поженились.

Устроили грандиозную свадьбу!

И шустрая Мидоуз повезла меня с Анникой по первому снежку в новеньком, блестящем лаком экипаже к храму.

Ах, только в этот день я, наконец-то, поверила во все происходящее со мной!

И волнение, которое до этого пряталось под обычными шутками, вдруг накатило на меня, заставляя замирать мое сердце.

Поутру я увидела платье, которое мне шили добрых два месяца. И теперь оно испугало меня.

Я никак не могла поверить в то, что это дивное произведение портновского искусства наденут на меня.

Боялась притронуться к тончайшим кружевным перчаткам. Боялась надеть на палец поверх них кольцо, что подарил Орландо. Мне казалось, что оно непременно соскользнет с руки и потеряется!

Не помогла понять, что эти тонкие рукава из легкого кружева обтянут мои руки. Не могла даже вообразить, что корсаж из нежнейшего шелка, расшитого жемчугом и сверкающим бисером, обтянет мою талию, а длинный рядок перламутровых крохотных пуговиц застегнется на моей спине!

Пышная юбка длиной до самого пола была украшена тонкими аппликациями из кружев, вышивкой из бисера и сверкающих на солнце кристаллов.

Шлейф был в целых пять шагов! Его полагалось нести служанке. Но за это дело взялась маленькая Анника, которую тоже разодели в пух и прах ради такого случая.

Она сама опустила на мою голову тонкую тиару из прекрасного, блестящего белого золота. Она была сверкающая, как волшебный сон, и украшена бриллиантами, изготовленными из яйца Петровича.

Анника сама проследила, чтоб вовремя доставили от ювелиров и мои серьги с голубыми топазами, и роскошное бриллиантовое ожерелье, и браслеты.

К топазам ювелиры тоже добавили немного бриллиантовой россыпи. Совсем небольшие камешки, но как они заиграли в этом украшении!

И, самое главное — кулон в виде сердца.

Большой, роскошный бриллиант, оставшийся от алмазного яйца.

Подвеска на золотой цепочке, амулет на удачу.

Мое большое алмазное приданое. Самый огромный и невероятно чистый, прозрачный камень, какой только можно было себе представить!

— Жаль, что мы его распилили, — вздохнула Анника. — Это яйцо напоминало мне Петровича.

— Осталось еще яйцо с ландышами, — напомнила я.

— Ах, да! — оживилась Анника. — Его тоже надо взять с собой, там ведь кольца!

К тиаре прикреплялась тонкая длинная фата с кружевными цветами. Кажется, это были ландыши, цветы, присутствующие на гербе Орландо.

Анника осторожно опустила ее на мое лицо и отошла, даже не дыша от восторга.

— Ну вот, невеста и готова! — произнесла она.

Вот увидев эти тонкие цветы перед своим лицом, я вдруг отчетливо поняла, куда мы сейчас пойдем и чем займемся.

И волнение чуть не свело меня с ума.

— Ох, — постанывала я, сжимая в руке атласную сумочку невесты.

В ней было и яйцо с кольцами, платок на тот случай, если мне вздумается разреветься, и успокоительные капли.

— Что, что? — всполошилась Анника. — Где-то колет булавка?

— О, нет, — отмахнулась я. — Просто боюсь, что Орландо… удерет с венчания.

— Тогда мы его догоним, — совершенно серьезно ответила Анника. — Мидоуз по-прежнему самая быстрая лошадь в городе!

Но Орландо и не думал удирать.

Когда Мидоуз, украшенная лентами, с шелковыми цветами в ушах и с начищенными до блеска копытами остановилась у храма, Орландо ждал меня там.

Несмотря на легкий морозец, он был одет только в свой свадебный, ослепительно-прекрасный фрак. И его волосы сияли на солнце, как напомаженные!

Он подал мне руку, помогая выйти из экипажа.

Нарядная Анника аккуратно расправила мою юбку и выпрыгнула со шлейфом в руках. Ах, до чего она была важная и гордая!

— Ну, — произнес Орландо, поглаживая мою ладонь, — до алтаря всего каких-то сотня шагов. Ты не передумала?

— Передумала? — возмутилась я, крепче взяв его под руку. — Нет, милый. Ты теперь не отвертишься!

Орландо рассмеялся.

— Ах, Эстелла. Ты все такая же дерзкая, задорная и решительная, — с нежностью произнес он, — как и в тот день, когда прыгнула ко мне в карету! Ты удивительная. Удивительная!

— Подожди, — ответила я. — Поживешь со мной, еще не так удивишься!

Так, перебрасываясь шутками, не совсем, конечно, приличествующими случаю, мы дошли до алтаря.

Пока мы шли, я мельком рассматривала людей, собравшихся поглазеть на свадьбу.

Были тут и ювелиры, которых я обрадовала серебром от Петровича.

Один всячески выказывал мне свое почтение и расположение. Он кланялся — тот, что получил серебряную скорлупу и, к слову который пилил алмаз и получил много-много денег за свою работу.

Второй тоже кланялся, но улыбался криво.

Тот, что натравливал на меня своих людей.

Полиция здорово его потрепала, и, кажется, без штрафа тут не обошлось.

Старичок-маркиз тоже пришел. Он выглядел бодрым и помолодевшим лет на двадцать! Вот так ему повезло с яйцом от Петровича.

Он все шептал что-то на ушко какой-то милой барышне и все щипал ее за бочок.

Экий озорник…

Родителей моих тоже пустили, в виде исключения.