Невеста воина, или Месть по расписанию

— Опять унюхал? — обиженно интересуюсь, не предпринимая попыток вырваться.

— Да, — не стал лукавить он.

— И надо было мне к тебе бегать? — Риторический вопрос, не спорю.

— В любом случае нашел бы, — преспокойно парировал воин.

Наш разговор опять зашел в тупик. Грустно.

— Слушай, — я тяжело вздохнула, снова чувствуя, как охватывает слабость, — в любом случае оставаться на Иристане я не планирую, это первое. И мама не одобрит моих отношений с воином, это второе.

— При чем тут отношения? — совершенно спокойно поинтересовались у меня.

— Да, действительно, — еще раз вздохнула и честно спросила: — Неприятности нужны?

Улыбнулся.

— Ты учти, — решила я его сразу предупредить, — неприятности будут, и в большом количестве. У меня, кстати, папандр таки высокопоставленный, он и навалять может.

Рассмеялся, с какой-то нежностью глядя на меня.

— И что смешного? — вспылила я.

— Ты, — просто ответил он.

Обиженно смотрю на воина, он с улыбкой на меня. Под этим снисходительным взором чувствую себя несмышленым ребенком, а еще почему-то очень любимым несмышленым ребенком. И вот как на него такого злиться? Может, его с мамой познакомить? Вроде он нормальный, временами…

— О чем задумалась? — Легкое касание губами кончика моего носа.

— Думаю, выйти за тебя замуж на пару месяцев, — почему-то сказала я.

И вроде не собиралась, а сказала… видать, гормоны интригуют опять.

— Мне пары месяцев мало. — Воин погладил по щеке.

Пожав плечами, грустно сказала:

— Тогда неприятности.

— Большие? — с улыбкой спросил он.

А я… я вдруг обняла его, прижалась всем телом и, не знаю почему, сказала:

— Я так устала.

Он осторожно погладил по спине, по вздрогнувшим плечам, а я поняла, что в его объятиях хочется быть и быть и никуда не уходить вообще. Не мчаться по пустым улицам, не прятаться, не бежать на пределе сил и не переживать больше ни о чем. Просто стоять, чувствуя тепло его тела, нежное прикосновение больших сильных рук, и видеть нежность в его глазах… Глупо, да, знаю, но… иногда так хочется побыть слабой и глупой.

И не знаю, чем все закончилось бы, но я вдруг услышала рычание и отпрянула от воина. Тот и сам поднялся, загораживая меня от неведомой опасности…

В следующее мгновение из проулка вырвалась Акаши. Ну, я так подумала, что Акаши, других Снежных смертей я не знаю, но вот эта конкретная бросилась на воина сразу. Причем она беречь его не собиралась!

Я сначала заорала, потом бросилась к ним, но, мотнув головой, Акаши отбросила меня, и я, какая-то неестественно слабая, отлетев, упала. А Снежная смерть попыталась вцепиться в глотку метнувшегося ко мне воина! И они покатились по мостовой!

— Акаши, не смей! — Мой вопль животное проигнорировало полностью.

Но уже в следующее мгновение я поняла, что этот тар-эн в отличие от Дьяра был Снежной смерти не по зубам, и ему хватило удара, чтобы доказать это зверю. Второй удар завершился жалобным поскуливанием упавшей на камни Акаши, и вскочивший воин не хотел больше калечить животное. Но Акаши… она поднялась, отряхнулась и напала снова!

Как самоубийца какая-то! Я закричала, потом вспомнила, что Акаши одна не бегает, а значит… И побежала в тот самый проулок, откуда примчалась Снежная смерть, вопя на весь город:

— Левыыыыыыый!

Но в проулке ни левой, ни правой тени не было! Я рванула дальше, отчаянно призывая обеих, и выскочила на проспект, освещенный фонарями… И замерла, словно с размаху натолкнувшись на стену: там был Икас, он стоял растерянный и смотрел на меня. А еще там был Наска… Стоял, привалившись к стене… бледный такой… неестественно бледный… И как-то не сразу до меня дошло — Наска мертв!

— Да, ты опаснее Киары. — Рука отца накрыла мой крик, а затем он сказал уже не мне: — Отзывай Акаши.

В следующую секунду хассар Айгора нанес жестокий удар, и я потеряла сознание.

История пятая, местами грустная, местами образовательно-повышательная

^_ JL Лу же, — хлесткий удар по щеке, — ты достаточно сильная, чтобы уже прийти в себя.

Повторный удар — и пришлось открыть глаза. Первое, что я увидела, — это довольную улыбку отца. Второе — серую стену подземелья. Третье — цепь! Приподнявшись, проследила за звеньями и поняла, что пристегнута цепью не я — Икас. Мой зверь лежал у кровати и жалобно поскуливал.

— Шерстюсик. — Я попыталась встать и… свалилась обратно.

Хассар Айгора усмехнулся и поднялся. Некоторое время смотрел на сжавшегося Икасика, затем повернулся ко мне:

— Акаши пострадала сильнее, повреждениями твоего зверя займется Нрого.

Это радовало. Хоть что-то во всей этой дурацкой ситуации.

— Дьяр наказан, — продолжил отец. — Воины, те, что желали участвовать в твоем падении, тоже.

Я же в этот момент пыталась понять, откуда слабость. Убийственная просто. Мне даже руку поднять тяжело было.

Папандр между тем продолжал:

— Чего ты добиваешься, Киран? — Усталый вопрос уставшего от жизни человека.

Честно отвечаю:

— Я домой хочу, отец.

Хассар Айгора вновь присел на край очень жесткой кровать и резко произнес:

— Ты дома!