Невезучая

Они вместе вышли из квартиры. Казбек довез ее до подъезда. Вместе с ней и своими охранниками поднялся на лестничную площадку. Дождался, когда дочь войдет в квартиру. Неловко поцеловал в прихожей и направился вниз. От подъезда посмотрел на зажегшийся в квартире свет. На силуэт дочери в окне. Помахал ей рукой в ответ, сел в машину и отправился домой. Его мысли были мрачны. Брови сдвинулись на переносице от раздумий.

Больше всего Константина Федоровича беспокоил тот факт, что его единственная дочь влюбилась в следователя. Это страшно не нравилось и раздражало вора в законе. В открытую запретить Оксане встречаться с милиционером он не мог, так как по ее поведению уже понял, что она унаследовала его упрямый характер и ни за что не подчинится. Надо было срочно что-то придумать.

ГЛАВА 7

Зиновьева ждала звонка до часу ночи, но Анисимов не позвонил. Звонить ему она не захотела, решив для себя, что навязываться не будет. На сердце было тоскливо и только сознание того, что она теперь не одна, немного согревало душу. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от тяжелых мыслей, она принялась прибираться в разгромленной квартире. Расставляла книги, попутно смахивая пыль с полок и шкафов. Она постоянно видела перед собой сердитое лицо Сергея в отъезжающей машине. Несколько раз брала трубку в руки и снова клала ее на рычаги. Ополоснулась в ванной и уснула со слезами на глазах, забыв выключить лампу.

Анисимов тоже не спал, но не от того, что думал об Оксане. Следователь сидел за столом в кухне и элементарно напивался от ложной обиды. Перед ним стояла бутылка водки, стакан и закуска: малосольные огурцы, копченая колбаса и свежий порезанный помидор. Следователь был изрядно пьян, курил сигарету за сигаретой и время от времени что-то невнятно бормотал. На дне бутылки оставалось совсем немного водки. В кухне плавали клубы табачного дыма, хотя форточка была приоткрыта.

Пару часов назад у него был Валерка Украинцев. Он выслушал речь разобиженного Сергея, тогда еще трезвого. Оперативник злился на Оксану, что «выпустила Батона и его шайку». Украинцев быстро прикинул сложившуюся ситуацию и принялся ругать его за глупую обиду, вместо того, чтобы понять поступок девушки. Валерка быстро понял, от чего девчонка избавила дружка и пытался втолковать ему эту простую истину:

— Да ты хоть знаешь, что она тебя, дурака, из-под удара вывела! А ты еще и злишься. Завтра знакомишь меня с ней, а послезавтра я прошу ее руки, раз ты такой принципиальный! Оксанка тебе дорожку расчистила, а ты еще и не доволен. Работай, теперь тебя никто не тронет! Все списано на Батона. И план она замечательный придумала. А ты дурак, что не отправил в газету подлинники! Хорошо хоть себе отправил по почте.

Анисимов не желал ничего понимать. Обида, что это не он придумал план и его просто «отстранили» на время от действий, была сильнее. Он искренне считал, что девушка задела его мужскую гордость. Попытался оправдаться:

Завтра отправлю, сегодня некогда было…

Украинцев выругался:

— Да е… Мне бы сказал! Завтра поздно может быть! Давай документы, я к знакомому журналюге прямо сейчас наведаюсь. Парень хороший, не подведет. Оксанка на тебя надеялась, а ты мокрой курицей оказался. Подумаешь, красна девица в тридцать два года! Усыпили его, обидели! Да если бы меня так «усыпили», я бы ей руки целовал!

Украинцев все сильнее распалялся. Он орал, размахивая руками. Когда Сергей принес из комнаты документы, он выхватил их у него из рук и ушел, не сказав больше ни слова. Напоследок громко хлопнул дверью.

Анисимов, несмотря на то, что был пьян, около часа сидел и ждал вестей от приятеля, но тот все не звонил. Следователь не выдержал и позвонил сам. Сонный голос Валеркиной матери, после длительных гудков, ответил:

— Лерика до сих пор нет дома. Звонил полчаса назад, сказал, что работа срочная.

Оперативник обиделся и на друга. Достал вторую бутылку водки. В течение часа «оформил» ее. С трудом встал и держась за стену руками, пошел спать. Брякнулся на диван ничком и мгновенно уснул. В таком состоянии его не смогла бы разбудить даже артиллерийская канонада.

Оксана встала в восемь утра. Постояла под душем. Быстро приготовила себе яичницу с помидорами и кофе. Не чувствуя вкуса поела. В дверь раздался звонок. Сердце учащенно забилось: «Сергей!». Она бегом бросилась к двери. Но это был отец:

— Здравствуй, дочка!

От Казбека не укрылось ее разочарование, на долю секунды отразившееся на лице. Он все понял, но сделал вид, что не заметил. Поцеловал Оксану в щеку и оживленно сказал:

— Заехал пораньше. Хочу тебе кое-что показать. Если ты не завтракала, я могу подождать или заедем и поедим в кафе.

Зиновьева чмокнула его в ответ и вымученно улыбнулась:

— Здравствуй, папа! Я позавтракала, могу и для тебя приготовить. Будешь кофе?

— Я завтракал, а вот от кофе не откажусь.

Казбек прошел на кухню. Посмотрел на облупившийся потолок и предложил:

— Давай в твоей квартире ремонт сделаем, а ты пока у меня поживешь. Потом, если захочешь, останешься со мной или вернешься сюда. Но я хотя бы буду знать, что у тебя все есть и ты не нуждаешься.