Невиданные чудеса Дивнозёрья

И тут царевич — откуда только слова нашлись — выложил заморскому гостю всё как на духу. И как его Ясинка с самого детства чёрной ворожбой изводила, чтобы с ума свести да самой править, и как над женихами потешалась, и как дерево чарами укрепляла.

Тот же слушал, улыбаясь всё шире и шире, а дослушав, молвил:

— Такую девицу я и искал. Заключим сделку, царевич? Я тебе помогу, а ты — мне.

— И что я должен буду сделать? — Радосвет сглотнул. Не понравился ему тон гостя, ох как не понравился.

— Ничего такого, сущие пустяки. По нашим обычаям брат имеет право за сестру говорить, а сестра — за брата. Скажи, мол, я, Радосвет, отдаю свою сестру королю Ясеню из Страны-Где-Не-Спят.

— И всё? — царевич не поверил своим ушам. Неужели так просто?

— И всё.

— А если она не захочет за тебя пойти?

— Подумаешь, — пожал плечами король Ясень, — её судьба хочешь — не хочешь, а ко мне рано или поздно приведёт. Никуда она не денется.

Сердце Радосвета забилось часто-часто, и он, зажмурившись, выпалил:

— Коли так, быть посему! Я, Радосвет, отдаю тебе, король Ясень из Страны-Где-Не-Спят, свою сестрицу Ясинку в жёны. Забирай, и чтобы мои глаза её не видали! Кстати, а почему в твоей стране не спят-то?

— Потому что заснуть боятся, — хохотнул гость, снимая перчатки.

Конь взвился на дыбы и заржал, а Радосвет обомлел, глядючи: руки у короля Ясеня и впрямь оказались костяными. Кого же он встретил? Уж не Кощея ли? Или, может быть, саму Смерть?

Царевич хотел броситься прочь, но ноги словно приросли к земле. Спину покрыл холодный пот, поджилки затряслись — много он за свою жизнь боялся, но такого ужаса никогда прежде не чувствовал.

А король Ясень спешился, приложил ладонь к стволу и что-то шепнул на незнакомом языке. И дерево покорилось. Нет, не упало, а раздвинуло ветви, открывая небо. Лунный свет затопил двор, проникая прямо в окно царевны.

— Что ж, первое условие выполнено. Теперь второе, — улыбнулся заморский гость и вдруг засвистел по-птичьи.

«Фр-р-р», — послышался шелест крыльев, и на его зов прилетела синяя птичка размером не больше воробья. Клюв у неё был будто посеребрённый, а глаз… глаз вообще не было! Пичужка была слепа как крот. Радосвет никогда такой прежде не видел.

— Что это за диковинка? — ахнул он.

— О, это редкая птица, — король Ясень погладил пичужку по встрёпанному хохолку. — Её зовут Птица-Справедливость. И хоть справедливость слепа, но слух у неё острый. Каждое невыполненное обещание слышит. А услышав, откладывает яйцо. Вот, взгляни сам.

Он снова что-то сказал дереву на своём языке, и то спустило вниз ветку с гнездом.

Царевич не успел пересчитать яйца, как король Ясень накрыл их платком и убрал в седельную сумку.

— Из каждого такого яйца может вылупиться Птица-Месть, — пояснил он, скаля зубы. — И поверь мне: нет в мире силы сильнее этой. За ней я приехал, а вовсе не за твоей сестрой. Но, коль подвернулась удача, заполучу и её в придачу.

— Откуда же ты узнал, что у нас завелась такая птица? — Радосвета терзало дурное предчувствие.

— Как не знать, когда я сам посадил это дерево, — ухмыльнулся король Ясень. — Все королевства, все царства объехал, когда и дед твой ещё на этой земле не жил. Да только не везде взошли семена, а лишь там, где издавна обещаний не выполняли.

— Но Дивьи люди не врут! все мои предки были очень честными, — запротестовал Радосвет. — Я знаю, я в книжках читал.

— Не всё, что в книжках написано, — правда. Зависит от того, кто их написал, — гость отстегнул от седла клетку и поместил туда слепую птаху. Видать, и впрямь готовился. — Знаешь, а ведь царевна Ясинка — достойная продолжательница традиций вашей семьи. Это ты, похоже, не уродился. Слишком честный. Таких легко провести.

Ох, как царевичу от его слов обидно стало! Вроде за честность похвалили, но всё равно дурачком выставили.

— И что же теперь будет? — вскричал он, яростно глядя прямо в глаза гостю.

Король Ясень вспрыгнул на коня и натянул поводья:

— Вручу царевне в дар птичку. Сыграем свадебку, и увезу я её. Радуйся, Радосвет. Скоро кончатся твои муки. В свой срок взойдёшь на трон, если получится. Отец твой однажды деда сместил, а дед — прадеда. Может, и ты сдюжишь.

— Этого я уж точно делать не стану! — Радосвета трясло. Он хотел верить, что пришлый чужак врёт, но сердце подсказывало — нет, такие лгать не умеют.

— А коли не станешь, то не видать тебе трона, как своих острых ушей без зеркала. Такие сволочи, как твой отец, живут долго, — пожал плечами всадник. — Он пришпорил коня, тот заржал — и вдруг исчез с глаз долой.

Не помня себя, Радосвет бросился к Ясинке, заколотил в дверь и закричал что есть мочи:

— Спасайся, сестра! Скоро приедет страшный заморский король и заберёт тебя в Страну-Где-Не-Спят! Споймал он твою птицу и попросил ясень развести ветви в стороны. Выполнены оба твоих условия.

Но сестра ему не открыла, только рассмеялась из-за двери:

— Так я тебе и поверила! Небось, придумал каверзу и хочешь меня выманить.

Радосвет никогда так не делал, но Ясинка, конечно, судила по себе.

* * *