Невидимая битва

«Спасибо. Забавно разговаривать с вами, и это довольно легко. Я норвежец, но жил в Англии много лет и свободно говорю по-английски. Немцы убили меня в Тронхейме. Был коммерсантом. Они расстреляли меня. Мне никогда не нравились немцы и никогда не смогут понравиться, и моя ненависть не дает мне уйти отсюда. Никак не могу избавиться от нее. Их бессмысленная жестокость до сих пор вызывает во мне гнев, когда я думаю о ней. Я как будто начинен этой яростью и не могу от нее освободиться. Умоляю вас, помогите! Ваш отец привел меня к вам, чтобы я смог подняться к нему. Он говорит мне, что нужно простить нацистам, потому что они не ведают, что творят, что они как сомнамбулы и что, пока я не прощу им, не смогу освободиться и выйти из нижнего, прилегающего к земле слоя. Здесь все ощущается гораздо сильнее, и поэтому мы еще более ненавидим здесь немецкую расу. Когда их астральные тела присоединяются к нам, нам кажется, что они еще хуже, чем на земле. Это так ужасно, что мы не можем отделаться от этой ненависти. Дайте мне спокойствие и позвольте уснуть».

Норвежец говорит о немецких солдатах, что «они не ведают, что творят, что они как сомнамбулы», что отсюда их странная жестокость. Находясь за чертой, отделяющей жизнь от смерти, он особенно остро ощущает эту их пугающую запрограммированность.

Вероятно, магические ритуалы, проводившиеся в государственных масштабах, имели свою силу и определенный смысл для тех, кто их организовал.

Жестокость сеет вокруг себя смерть и ненависть, и ненависть не дает покоя ушедшему из земной жизни человеку. Норвежец начинает речь спокойно, даже с чувством юмора, но как только мысль его касается событий, связанных с его гибелью, все в нем вскипает. Он сам говорит о том, что эта ненависть притягивает его к земному миру, привязывает и не дает подняться выше. Ему хочется, чтобы кто-то поддержал его чувством умиротворения, просит помочь чистыми сердечными мыслями. Это даст ему возможность перейти в другое состояние, как он говорит, «подняться», хотя бы до уровня Гаскуани, который смог очиститься через прощение.

Последняя просьба умершего, чтобы с ним поделились спокойствием и позволили «уснуть».

Если бы его начали вызывать повторно раз за разом, то это стало бы для него терзанием. Он стремится уйти от земного мира страстей и боли, и это его естественное желание. Но стоило бы медиумам, вдове и дочери полковника, злоупотребить своим положением, внести сюда любопытство и корысть, как это происходит на спиритических сеансах, и тогда они стали бы проклятием для души несчастного, привязав его еще больше к земле.

В конце XIX века Блаватская, пытаясь выполнить поручение Братства, предприняла попытку возглавить движение медиумов, которое называлось спиритуализмом. Она должна была направить это стихийное течение к выяснению истины о медиумических феноменах и предупредить об их опасности. Но все события, которые произошли позднее, показали, что ее попытка не увенчалась успехом. В XX веке из клубов, кружков, тайных обществ, увлеченных медиумическими контактами с неизвестными силами, возникло самое чудовищное порождение политики и медиумизма, связанных вместе в одно целое, — фашизм.

Блаватская писала о душах, «духах» и пустых «астральных оболочках», с которыми заигрывают медиумы: