Невидимая сторона Луны

В следующую весну под налетами «гуляки» я обнаружил, что уже целые страницы моих книг подчеркнуты красным. На них не осталось ни слова, написанного мной, ни черточки моего пера, не считая красных линий под строчками. Зато появился какой-то фантастический свет, годами царь, часами нищий, страшный и непонятный, свет, стекавший с пера неизвестного мне человека. Как бороться с тем, кто солит ветер и приручает вилку, кто завязывает узелок на усах, чтобы не забыть, как его зовут? Я отправился в магазин и купил одну из своих книг. Затем сравнил экземпляр из своей библиотеки с купленным. Все интервенты, все фразы-пришельцы были и здесь. Это значило, что они появляются во всех экземплярах, где бы те ни находились. В моих книгах, кроме названия и имени автора, больше не осталось ничего, что бы написал я. Однажды, когда дул «косарь», ветер, что играет на костях голени, пришла очередь и названий. Они исчезали, одно за другим, с корешков моих книг, а вместо них появлялись новые, точно так же оттиснутые золотом. Я начал постигать ту варварскую логику, которая связывала новые названия с текстом, строка за строкой заселившим мои книги. На обложках и титульных листах осталось нетронутым только имя автора – мое имя. У неизвестного были тусклые глаза, он носил свою смерть в кармане, как почтового голубя. Но он был здесь. А я ждал. Ждал и прислушивался к северо-восточной «кошаве» – черной королеве, что гонит Дунай вспять. Ждал, когда меня прижмут к стене, когда неизвестный пришлет мне с ветром свое имя, как трефового короля, и возьмет прикуп. И представлял себе его лицо – будто сквозь ржаной хлеб. Наконец это случилось. Сердце мое стало таким тяжелым, словно я объелся. С корешков книг исчезло мое имя и вместо него, напечатанное точно таким же шрифтом, возникло чужое. Варварское, как и книги, на которых оно стояло. Оно произносилось не губами, а через нос. Мне оно было совершенно незнакомым и не походило ни на одно, которое я прежде слышал. Вот оно:

Милорад Павич

P. S.

Не решаюсь и подумать, что происходит с остальными книгами моей библиотеки, с сотнями, тысячами других книг. А вдруг и среди их названий поселились чужие? Что если их авторы носят теперь неизвестные мне варварские имена, вроде этого? Я хожу в красных очках и не смею взглянуть на названия и имена авторов на моих полках. Мой страх утомляет меня, и это подсказывает, что худшее уже свершилось. Протянуть ли руку, чтобы в очередной раз убедиться в неумолимой реальности, затопляющей окружающий мир, или же вернуться к непогрешимости «Атласа ветров» и зажмуриваться и дальше? Зажмуриваться абсолютно напрасно.

Ибо не только можно открыть континент благодаря неправильным расчетам, но и из-за точных расчетов потерять другой.

Вкус соли