Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

— Неужели? Не под мамкиным крылом живешь?

— Сейчас живу один, — выдал свою легенду Иван.

Люся опять отложила булку, которую начала было щипать снова.

— Ты ж сказал, что женат. Как это — один?

— Долго объяснять. Жена уехала в деревню.

— Поругались, что ли? Разводитесь?

— Не знаю пока. Просто она уехала. — Ивану было трудно врать. Он сделал вид, что ему не хочется раскрывать душу даже в ответ на откровенный рассказ Люси. Он подумал, что пора бы уже им получить вызов. Спать ложиться рано, еще двенадцати нет, разогнали почти всех, и Плехов уехал, заглянув в кухню, скорчил рожу Ивану. Что он хотел этим сказать?

— Ничего, вернется, — уверенно сказала Люся. Она сидела спиной ко входу и Плеховской выходки не видела. — Тебе денег хватает?

— На что? — не понял вопроса Иван.

— На жизнь.

— Хватает.

— А мне нет. — Что Люся хотела сказать этим «нет» Иван не понял, поэтому уточнил.

— И что?

— Если на вызове приедешь к алкашу, которого надо вывести из запоя, сообщи мне. Беру недорого. Лечу качественно. Никто не жалуется.

Люся вдруг начала присматриваться к Ивану. Вскочила и выключила в кухне свет. Зашла сбоку и чуть сзади…

— Ты чего? — удивился Иван.

— У тебя машина есть?

— Есть.

— Четверка? Синяя?

— Да.

— Ты извозом занимаешься?

— Занимался. — Признался Иван. — А что?

— А я все думаю, где я тебя видела? А ты меня не помнишь?

— Нет. — Иван удивился и пытался вспомнить, когда он мог подвозить Люсю?

— Вспоминай… — Люся села позади Ивана в сумерках. — На Поварскую дом тринадцать.

— Восьмого марта?

— Вспомнил! — Люся радостно вскочила, зажгла свет. — Ты еще денег с меня не взял, сказал, что в праздник не берешь. Помнишь?

Иван кивнул, хотя именно Люсю не помнил. В тот день он подвозил только женщин и действительно не брал денег.

В кухню зашла диспетчер, положила на стол карту.

— Езжайте!

В эту ночь они так и не прилегли до самого утра. Люся болтала, не уставая, а Иван, которого она посадила вперед, не мог закрыть глаза, потому что его еще на прежней подстанции приучили шофера, что спать рядом с водителем нельзя. Он тоже может уснуть. Люся тарахтела из салона «Рафа», а Иван и водитель старались поддерживать разговор и боролись со сном.

Глава пятая

в которой Люся Шкребко признается, что выводит алкоголиков из запоя, а Ивана все — таки забирают в армию.

Оксана прислала коротенькую записку:

«Ваня, приветик! Как ты там? У нас с Остапом все хорошо. Гуляем, загораем и пьем парное молоко! Не скучай! К осени вернемся. Привет свекрови! Целую, твоя Оксана».

«По — русски она пишет лучше, чем говорит». — Подумал Иван. Он не без оснований подозревал, что Пасюк — Пивторацкие нарочито коверкают украинским языком русскую речь. То ли она им не нравится, то ли стараются подчеркнуть своё малороссийское происхождение. Звучит этот субязык, конечно, смешно, также, наверное, в Америке звучит смесь английского и испанского из уст мексиканцев, и вероятно, американцы также снисходительно и с улыбкой относятся к местному американо — мексиканскому суржику.

Ночное дежурство с Люсей запомнилось, прежде всего тем, что Иван никак не мог вспомнить, о чем именно говорила Шкребко, потому что говорила она так много, что смысл рассказанного ускользал, сохранялось только Люсино журчание фоном ко всему происходящему. Как шум дождя или звуки леса.

Иван подвез Люсю к метро и уехал на квартиру, выданную ему Москвичовым. Несмотря на приказ ничего не записывать, а тренировать память, Иван взял тетрадь и постарался все — таки вспомнить, что же важного из огромного потока информации сообщила Люся? Он решил не ложиться спать, пока хотя бы не запишет темы, о которых она сообщила, что бы потом, «отмотав ленту памяти» назад, вспомнить детали ее рассказа, чтобы на следующем дежурстве переспросить.

Иван сварил кофе в джезве, которую нашел на кухне. Пока стоял у плиты перебирал по минутам, что происходило с ними, и что Люся в этот момент говорила.

Вот они сидят на кухне и Люся рассказывает о себе. Вот им принесли вызов «женщина 65 лет, АД [18]». Люся на мгновение замолчала, припоминая адрес и пациентку. Иван в тот момент решил переключить Люсю на тему его задания и спросил:

— А ты тоже платишь за наркоту?

Шкребко оторвалась от созерцания карты и спросила:

— В каком смысле?

— В смысле отступных, чтобы не грабили.

— Да. Сто долларов каждый месяц. — Судя по краткости и четкости ответа, Люся перенастраивалась на новую тему, и, как понял Иван, на это требовалось некоторое время. А может быть она старалась определить степень доверия? Видимо совместная работа с ЮАН и его довольно высокая оценка Ивана, как работника создали ему добрую репутацию, и теперь он вправе на откровенность любого работника.

— Сколько? — удивился Иван.

— Сто долларов с фельдшера, двести с врача. — Терпеливо пояснила Люся, — можно рублями по курсу, но лучше «зелеными».