Папа заболел и через некоторое время умер. Я старался встречаться с ним чаще еще до того, как его положили в больницу.
Мы оба знали, что были на краю пропасти, но никто из нас ничего не сказал. Я думаю, что он знал, чем я занимаюсь, но и об этом он ничего не сказал. Мы играли в карты, смотрели фильмы, играли в дартс в каком-нибудь баре и всё в таком духе. Не знаю, было ли это так для него, но я чувствовал, будто у меня с ним негласная договоренность. Мы просто сохраняли связь друг с другом. Нам обоим это было нужно.
Затем его положили в больницу, и я навещал его там. Я использовал ненастоящее имя, и папа, скорее всего, это слышал, потому как он обратился ко мне по этому имени однажды и при этом улыбнулся. При нашей последней встрече он был уже достаточно слаб, а чтобы узнать меня, ему потребовалось некоторое время. Именно тогда меня что-то насторожило в его лице.
Я очень сильно отдалился от всего, что имело связь с Салемом. Мне нужно было это, чтобы продолжать жить. Поэтому, когда я увидел его, был просто потрясен. Все вернулось ко мне. За шестнадцать лет так внезапно это никогда не происходило. Отец был всем, что у меня осталось. И вскоре он умер. Я не знал, куда пойти. Мне начали сниться сны, и эти сны сводились только к одному: красный цвет, в котором я запутался и не мог выбраться. Похороны для меня прошли будто в тумане.
Теперь только я один мог организовать похороны. О прощании с Юлией и мамой позаботился мой отец. Он утверждал, что все выбросил, а меня не было рядом, поэтому, когда я все нашел, у меня случился шок. Все сохранилось. Он не выкинул даже мою старую одежду. Теперь, когда я это пишу, я просто не понимаю, почему он не сказал мне, почему утверждал, что все выкинул. Но когда я там стоял, все, о чем я думал – как все это здесь поместилось. Осталась и мебель из комнаты Юлии. Ее кровать, письменный стол, полки – всё. Кровать по-прежнему была застелена. Понимаешь? Она все еще была застелена! Постельное белье испортилось из-за влаги и заплесневело, но все еще был виден узор, маленькие разноцветные горошины. Зачем-то я снял коробки, стоявшие на кровати, и откинул одеяло. Под ним лежала какая-то ее одежда. Естественно, она наполовину заплесневела, как и постельное белье, но я все равно ее узнал.
Ты не представляешь, каково это, когда сталкиваешься с какими-то обыденными вещами, которые потом с такой силой возвращают тебя в прошлое – и становятся черной дырой, через которую засасывается все. Именно там я в первый раз принял героин. Просто пошел и купил, потом сел среди этих вещей и вколол себе дозу.
Проходя мимо ящиков, я находил одежду, которую уже очень давно не видел. Это была твоя одежда. Темно-синяя толстовка с принтом «Champion», помнишь ее? Скорее всего, уже нет. Я даже нашел блокнот Юлии, в котором вы писали свои имена. Я нашел старый мамин фотоальбом, в котором были фотографии с радостными моментами из ее жизни. Я помню, как тщательно она размещала по порядку фотографии, в продуманной последовательности. Это началось, когда они с папой стали встречаться, затем в альбом попал я, а затем и Юлия. На нескольких фотографиях на ней была ее цепочка.
Вещи создавали такое ощущение, будто перешагиваешь большими шагами в другую эпоху. Вокруг меня кружились воспоминания о маме, папе и остальных.
Все стало именно так, как я и говорил; помнишь, как я говорил это несколько раз? Если что-то случится с Юлией, мы больше не сможем держать друг с другом связь. К этому все и вело, шаг за шагом. Не думаю, что я плакал. Несколько дней я прожил там (нет смысла искать меня там, я давно уехал), ничего не делал, только ходил среди вещей. Смотрел старые снятые нами фильмы, в которых мы играли главные роли. Я начал с того, который назывался «LOVE KILLER». Помнишь его?
Я сжег все в бочке на внутреннем дворе. Все, кроме тех вещей, которые не смогли туда поместиться. То, что осталось, я отвез на свалку. Но все остальное, каждую мелочь, которая хоть что-то напоминала, я сжег. Я – никто. У меня ничего нет. На первый взгляд, после смерти отца все, вроде бы, наладилось, но если приглядеться, то я будто был уничтожен. Я чувствую себя невероятно одиноким. Невидимым. Я ощущаю себя так в первый раз.
Может, это из-за того, что я становлюсь старше. Когда мне было двадцать, я просто жил и не думал, что мне чего-то не хватает. Шло время, и я просто жил. Эти мысли не дают мне покоя ночью. Я был абсолютно изолирован от всего и всех. Я стал чувствовать себя безликим, будто все это в один момент меня настигло. У меня начались галлюцинации. Иногда мне удается заснуть, но без сна порой проходят несколько дней. Метадон больше не помогает, и я все время ощущаю тягу к героину. Что за жизнь я, в сущности, веду? Я ни с кем не общаюсь, у меня нет ничего, что связывало бы меня с кем-то.
