Невидимки

— То же самое. Мы все были на свадьбе, — отвечает она с таким выражением, как будто мы говорим о чем-то совершенно не значащем. — И с тех пор ничего.

— Вам не показалось странным, что она не объявляется?

— Нет. Поначалу нет. Она ведь вышла замуж.

Маргарет смотрит на меня с легким вызовом.

— А потом? Когда вы начали предполагать, что что-то не так?

Сестры переглядываются.

— Пошли слухи, — вспоминает Кицци. — Кто-то сказал, что Роза сбежала. Неизвестно с кем.

— Но она сбежала с кем-то?

— Да. Так говорили.

— А сами вы не подозревали, что у нее в жизни что-то неладно?

Пытаться разговорить их — все равно что драть зубы. Сестрам кажется, что я обвиняю их в равнодушии. Они твердят, что не видеться с родными долгое время — совершенно нормально, что у них обеих семьи и дети, что им было некогда. Они ничего не слышали. Им ничего не известно о браке Розы. Они не пытались ничего выяснить.

— Можете рассказать мне, каким она была человеком? У вас ведь были близкие отношения? В детстве? — улыбаюсь я Кицци.

— Да уж наверное. Она была моей младшей сестрой. Я за ней приглядывала.

— В каком смысле?

Она разводит руками:

— Во всех смыслах. Я водила ее в школу. Играла с ней… ну, как обычно.

— У нее были друзья? В школе? Или еще где-нибудь?

Кицци качает головой:

— Роза была тихой девочкой. Очень тихой. Застенчивой, понимаете? Она отказывалась разговаривать с незнакомыми людьми. Ходила за мной повсюду как хвостик. Я бы знала, если бы у нее были друзья…

Вздохнув, она ссутуливается и снова переглядывается с сестрой.

Теперь я обращаюсь к Маргарет:

— Вы двое, похоже, сохранили близкие отношения.

Маргарет сверкает на меня глазами:

— Мы вышли замуж за двоюродных братьев. Стив с Бобби работают вместе.

— А, понятно. И с семьей Янко вы больше не общались?

— Нет.

— Как вам показался Иво Янко?

Маргарет фыркает, но ничего не отвечает.

— Он вам не понравился?

Кицци хмурится, отчего морщины еще глубже прорезают ее лоб.

— Насколько хорошо вы знали его до свадьбы? Или кого-нибудь из членов его семьи?

— Да мы не особо их знали. Их вообще никто особо не знал. Они были — как бы это сказать? — одиночки. Не такие, как мы.

Она беспомощно смотрит на сестру.

— Кицци имеет в виду, что их не очень любили, — поясняет та.

— Вот что забавно. Иво в самом деле пытался произвести на Розу впечатление — правда, Мардж? А ведь девушки вешались на него гроздьями. Им наплевать было на его семью. Никогда бы не сказала, что кто-то вроде Розы способен привлечь его…

Она опускает взгляд, как будто чувствует себя предательницей.

— Слишком уж он был смазливый, — подает голос Маргарет. — Нельзя выходить замуж за мужчину, если он красивее тебя, — так я думала.

— Значит, они не казались подходящей друг другу парой?

Маргарет в раздражении качает головой и поясняет:

— Роза была такая смиренная. Ей надо было выбрать в мужья кого-нибудь… приятного. Иво приятным не был. Ему было наплевать на всех, кроме себя самого.

Она переводит взгляд на сестру.

Кицци, с несчастным видом стиснув в ладонях кружку, закусывает пухлую нижнюю губу и произносит так тихо, что мне приходится наклониться, чтобы разобрать слова:

— Я не могла поверить, что она сбежала, а я об этом ни сном ни духом. Я думала — куда еще ей идти? Кого она знает? Я все ждала ее, но она так и не объявилась. И я устала ждать. Я думала, что она придет ко мне, если захочет, но она не захотела. У меня тогда было уже двое детей. Что, по-вашему, я должна была делать?

Она снова поднимает на меня глаза, полные боли, и в этот миг кажется совсем молодой и хорошенькой. Мое сердце сжимается от жалости.

— И что, по вашему мнению, произошло?

— Ну откуда ж мне знать? Я не удивилась бы, если бы выяснилось, что он плохо с ней обращался, но… я удивлена, что у нее хватило духу сбежать…

Последнюю фразу она произносит каким-то надломленным голосом, глядя в окно. И добавляет:

— …Мне нужно ехать за мальчиками.

— Кицци, а вам никогда не приходило в голову, что Розы может не быть в живых?

Она оборачивается, разинув рот. Вид у нее неподдельно потрясенный.

— Что? Нет! Как вы можете такое говорить! Я уверена, что она жива. Просто ей пришлось… Может быть, она уехала за границу… Я не знаю.

Маргарет с отвращением отодвигается от меня подальше и упрекает:

— Как вам не стыдно такое говорить!

— Ваш отец думает, что ее нет в живых. После того как умерла ваша мать… он считает, до Розы не могла не дойти эта новость… Ваша сестра должна была дать о себе знать.

— Папа… господи, — вполголоса сердится Маргарет.

Кицци закатывает глаза и встает. На ресницах у нее блестят слезы.

— Мне нужно идти: дети будут торчать там на холоде. Она не умерла.

На обшитой пластиковыми панелями стене висят портреты двух натянуто улыбающихся мальчиков, остриженных под ноль, что делает их похожими на маленьких новобранцев. У одного из них такая же тяжелая челюсть, как у Розы на фотографиях. Племянники.

Маргарет тоже поднимается:

— Боюсь, мистер, мы ничего больше не можем вам рассказать. Но надеюсь, вы ее отыщете, а Иво Янко получит по заслугам.