Невидимой нитью

Однако и сейчас Хью не послушался. Она могла вырваться. Ведь могла же. Он, конечно, больше неё и тяжелее в два раза, но и она не ребенок, которого можно скрутить в узел. Однако Майя не захотела. Ни одна женщина на её месте не попыталась бы всерьез освободиться от этого большого крепкого тела.

Хью тем временем остановился. Вместо того, чтобы убрать руки и позволить Майе соскользнуть, стал опускаться сам. Присел на корточки, снова сделал движение: ладони проехали по бедрам, вернулись на талию, попутно чуть задрали футболку… полоснули по коже. И Майя оказалась сидящей на чёрной куртке.

Голая грудь тут же отстранилась.

– Какая нога? – серьезно пробасил Хью.

Майя моргнула. Какая нога? Какая же там была нога?

– Правая… Кажется, правая…

– Ты не помнишь, какую ногу поранила? – уголок его губ приподнялся в ухмылке.

– Нет. Я сейчас и имя своё вряд ли вспомню.

Ухмылка стала шире. От глаз Хью побежали самые прекрасные в мире морщинки.

– Так болит, что всё забыла?

– Ну почти.

– Бедная.

Он же всё понимает. Абсолютно всё. Его взгляд переместился на её ноги. Хью взял правую голень, провёл по джинсам к щиколотке и приподнял. Вытянул вперед, уложил на своё колено. Майя по инерции подалась назад и уперлась ладонями в гальку. Тёплые пальцы переместились на пятку, осторожно покрутили стопу, взгляд под хмурыми бровями сосредоточился на ней же.

Мужчины в начале отношений такие внимательные! В них так легко влюбляться! И почему это так быстро проходит? Через год или два начинает казаться, что всё было сном. Взамен остаётся только сломанный фен и горечь…

Она мысленно отмахнулась от себя самой.

– Молодец, – прозвучал бас. – С ногой ты угадала.

И в следующую секунду в ребре стопы несильно защипало. Майя рефлекторно дёрнулась.

– Ау!

– Прости, – нога осторожно опустилась на прогретые камни. Хью заглянул в глаза. – Ходить вроде бы сможешь, упор делается не туда. Царапина небольшая.

– Я же говорила.

– Я должен был убедиться, – он повёл голым плечом и толкнулся вперед.

Большое длинное тело с грацией тигра вытянулось рядом с Майей. Прямо на твёрдом пляже. Хью улёгся на спину, одну руку забросил под голову, вторую расслабленно уронил на кубы пресса. Болотисто-зеленые глаза уставились в чистое небо. Глаза цвета зеленого оникса. В них наконец-то упал солнечные свет, и радужка заиграла ярким оттенком. Майя ведь так и думала. Про зеленый оникс. Вчера.

Она так и застыла, сидя над Хью и ошарашенно глядя в его лицо сверху вниз. Если бы подалась немного в сторону, он смог бы схватить её за руку и уронить на себя. И она бы упала, наверняка. Что-то подсказывало Хью, что Майя сейчас позволила бы себе упасть ему на грудь и не пыталась бы вырваться. Но он не стал её провоцировать. Может быть, потом…

Вместо этого он прикрыл глаза, втянул носом солёный воздух, медленно протяжно выдохнул. Рядом с ним произошло какое-то движение: заскрипела галька, зашуршала одежда. Он открыл один глаз, прищурился: Майя осторожно вытягивала ноги и, упираясь на локти, устраивалась удобнее на его кожаной куртке. Еще секунда, и она улеглась с Хью плечом к плечу.

И наступило молчание.

Капли на теле быстро испарились под солнце. Белые пернатые бандитки, наконец, поделили доставшийся им корм и с криком разлетелись в разные стороны. Над пляжем воцарились мир и спокойствие. Волна негромко набежала на берег, затихла, набежала снова. Ветер приятно обдул раскаленную кожу.

Давным-давно Хью не валялся вот так на солнечном пляже в компании женщины. Больше двадцати лет уж точно.

Он тихо хмыкнул.

– В детстве бабушка возила меня сюда каждое лето, – заговорил он. Убрал руку с живота и прикрыл ладонью глаза от солнца. – На выходные или через выходные. Бабуля считала, что мне нужен морской воздух. Мы снимали комнату для ночлега, а весь день проводили на пляже: ели принесенную с собой еду, кормили чаек, я даже иногда купался. Помню, как психовал, не хотел бросать друзей и ехать куда-то в компании бабки…

Он замолчал. Прислушался к создавшейся паузе. Зачем он это сказал? Тема бабули Беатрис давно была табу. Или почти табу. Её нужно воспринимать, как данность, и не пытаться обсуждать с женщинами. По закону жанра сейчас Майя скажет какую-то милую банальность, просто чтобы отделаться.

Светло-каштановая голова повернулась на куртке, зеленые глаза с интересом заглянули Хью в лицо.

– Ты был болезненным мальчиком?

Неожиданно. Небанально.

– Я похож на болезненного мальчика? – он непроизвольно хмыкнул.

Майя забавно дёрнула бровями. Камни под ней снова заскрипели, она повернулась всем телом и подперла голову кулаком. Её взгляд внимательно проскользил по всему телу Хью, до самых пальцев ног. Снова вернулся к лицу. Но она не ответила. Да вопрос и не нуждался в ответе.

– Я всегда был здоровым и подвижным танком, – Хью снова устремил взгляд в небо. – Не знаю, откуда у неё взялись эти идеи о морском воздухе, но противостоять ей было невозможно.

Майя издала смешок. Убрала локоть, подложила руку под голову. Еще немного, и прижалась бы к боку Хью всем телом…