Невидимые

***Разумеется, время — праздник. Столько в нем приправ, причуд и прикрас.Так в пустынном музее народов востока умиляешься лишний раз —сколь открыт образованному японцу мироздания стройный вид!Цепенеет, тлеет косматое солнце, вдоль по озеру лодка скользит,конь вдали гривастый процокал, светло-серая дышит мгла —только жаль, что полуслепому соколу не обогнать орла.

Вот и мы, дружок, должно быть, могли бы петь во сне, о будущем не говорить,вдвоем разделывать снулую рыбу, клейкий рис в горшочке варить,под куполом в звездный горошек насвистывать славный мотив,да зеленый чаек из фарфоровых плошек прихлебывать, ноги скрестив.Дальний путь, сад камней, золотые хлопоты — неужели ты думаешь, я о Японии?Нет — я о зависти к чужому опыту, ревности к чужой гармонии.Открываешь газету — детоубийцы, наркоманы, воры, рабы страстей,а меж тем уверяют, что те же токийцы никогда не наказывают детей…Врут, конечно, как ветер в конце апреля. Вероятно, тюрингский гном

тоже завидует русским лешим. Время слабеет, треща голубым огнем.Время опоры ищет, хотя и само оно тоже опора кому-то. Запуталась? Ничего.Видишь, как угль, черны крылья у ворона, тушь хороша, и вечер — чистое волшебство…

***В верховьях Волги прежние леса.Вокруг Шексны лежат озера те же.

И в книжке старой те же адресарощ и холмов, равнин и побережий.Они давно живут и дышат безменя, свечами перед аналоемгоря. И если б завтра я воскрес,я б первым делом вспомнил, что давно имне признавался, как люблю их, неписал пространных писем без ответа,тех, что годами шлет чужой жене

отвергнутый любовник. Но об этом —молчок, как говорил поэт, застывв ночи у телефона. Всякий воленжить прошлым, под пронзительный призыв,летящий с одиноких колоколен,затерянных во времени ином,в глуши (ты знаешь наше бездорожье),в стакане с синим утренним вином,в сосновых иглах, в теплой руце Божьей…