Невидимый друг Снейпа

Минерва порадовалась тому, что малыш мирно устроился у нее на коленях и задремал, отдыхая после беспокойной ночи и вчерашних потрясений. Происшествие с мальчиком задело ее сильнее, чем она ожидала, и Минерва вряд ли была бы так снисходительна к трем малолетним хулиганам. Но Дамблдор рассудил, что, хотя студенты и угрожали студенту младше и слабее их, у них и в мыслях не было, что это приведет к столь плачевному результату, и теперь они искренне раскаиваются в содеянном. Директор все еще надеялся воспитать из них достойных членов магического общества.

Наконец, камин вспыхнул зеленым пламенем, и Альбус прошептал пароль, открывая дымолетную сеть прибывшим. Из камина появился Кингсли в сопровождении ведьмы и двух волшебников, младший из которых, очевидно, отвечал за ведение протокола.

Кингсли представил ведьму — Гриндел Уоткомб из Волшебной службы усыновления, а также старшего волшебника – Питера МакКоула из судебно–адвокатской конторы. Альбус видел обоих на заседаниях Визенгамонта, но не помнил, чтобы разговаривал с кем‑то из них лично.

Первым начал МакКоул:

— Мы собрались здесь для того, чтобы рассмотреть вопрос лишения Петунии Энн Дурсль права опеки над ее племянником Гарри Джеймсом Поттером и усыновления несовершеннолетнего Северусом Себастьяном Снейпом. Аврор Кингсли, можете ли Вы предоставить нам доказательства жестокого обращения с ребенком его законных опекунов?

Шеклболт повернулся к Северусу:

— Профессор Снейп, не могли бы Вы показать нам воспоминания о Вашей первой встрече с ребенком? Вы также можете добавить и впечатления о последующих событиях, которые позволили бы нам составить более четкую картину происходящего.

Снейп кивнул, доставая из кармана палочку и поднося ее к виску. Вытащив переливающуюся серебром нить воспоминания, он осторожно стряхнул ее в мыслеслив. Подумав с минуту, он добавил туда еще две нити и отошел в сторону, дожидаясь, пока Альбус, Кингсли, МакКоул, Уоткомб и молодой секретарь достанут свои палочки. Аврор скомандовал: «Раз, два, три!» — и они одновременно коснулись переливающейся субстанции кончиками палочек, переносясь в воспоминания Северуса о том ужасном дне.

Он опустился на колени перед избитым и окровавленным малышом, появившимся в его лаборатории. Несчастный ребенок был завернут в грязное одеяльце, когда‑то, видимо, синее, а теперь грязно–серое, с коричневыми разводами. От ребенка пахло так, будто его не купали несколько месяцев. Снейп сразу же определил, что его правая рука и, возможно, левая нога сломаны. Малыш истекал кровью из‑за сотни мелких порезов, в которых застряли осколки стекла, сверкавшие в свете факела.

Снейп протянул руки к ребенку, но тот испугано дернулся в сторону. Он явно боялся незнакомца.

— Я не обижу тебя, малыш. Я всего лишь хочу помочь. А для этого мне нужно взять тебя на руки. Я постараюсь не причинить тебе лишней боли. – Он старался говорить мягким, успокаивающим голосом, одновременно приближаясь к малышу.

Бормоча какую‑то чепуху, он дюйм за дюймом приближался к ребенку, ожидая, когда паника и страх исчезнут с его лица. Наконец, Снейп протянул руку и коснулся его плеча. Ребенок инстинктивно вздрогнул, но остался на месте.

— Вот и хорошо, малыш. Вообще‑то, я даже не знаю, мальчик ты или девочка. Думаю, ты еще не умеешь толком говорить, и не сможешь рассказать, как появился здесь и кто посмел тебя обидеть. Или хотя бы сказать, как тебя зовут.

Северус поднял ребенка как можно осторожнее, старясь не касаться поврежденных руки и ноги, но не мог не прикоснуться к многочисленным порезам. Однако, малыш не издал ни звука, хотя Северус понимал, что ему должно быть очень больно. Снейп призвал пузырек с обезболивающим зельем, обладающим еще и снотворным действием.

Ласково покачивая на руках малыша, он пытался напоить его зельем. Наконец, ему удалось убедить малыша сделать несколько глотков.

По тому, как расслабилось в его руках маленькое тельце, Северус понял, что ребенок все‑таки уснул. Тогда он аккуратно перешел в комнату, где хранились зелья. Осторожно удерживая ребенка на сгибе левой руки, Снейп мягкой фланелью смыл грязь с правой ручки и срастил кость заклинанием.

Альбус украдкой смахнул слезу. С помощью палочки он проверил и другие части тела. Затем он втер в нежную кожу зелье и приступил к долгой и кропотливой работе – извлечению мелких осколков стекла.

Даже непробиваемый аврор Шекелболт непроизвольно поежился, наблюдая за воспоминаниями Снейпа.

— Ассiо осколок! – затем следующий, потом еще один.

Воспоминание оборвалось, и на несколько секунд все заволокло туманом. Затем перед волшебниками появилась новая сцена.