Невинность на продажу

Она инстинктивно поерзала в кресле и он краем глаза заметил, как ее рука потянулась вниз. Перехватив ее, он крепко сжал девичьи пальцы, которыми Марина, видимо, собиралась завершить то, что он делал. Вот только он не намерен был ей этого позволять.

– Отвечай, – потребовал снова, прижимая ее руки к подлокотникам кресла.

– Пожалуйста…

– Чего ты хочешь?

– Я…

– Хочешь кончить?

Она поджала губы, не желая признавать вслух того, что было очевидно им обоим. Лишь издала звук, выдающий ее нетерпение лучше всяких слов и снова поерзала по кожаному сидению. И тогда он взял ее за запястье, и, положив пальцы Марины на клитор, ее собственной рукой довел упрямую девчонку до оргазма, испытывая удовлетворение и злость одновременно в тот момент, когда она, кончая, негромко вскрикнула.

– Врать – вот что действительно мерзко, Марина, – сказал он, отбрасывая ее руку. – Особенно если лжешь себе.

Больше не касаясь ее и даже не глядя в ее сторону, он развернулся и пошел к двери. Лживая текущая сучка. Ещё одна. Все они были, в конце концов, одинаковы. Разве что врали, преследуя разные цели. Но все, как одна, были не больше, чем дешевыми потребительницами. И ему ни черта было не жаль того, как он использовал их в свою очередь.

– Проводи ее обратно, – кинул он охраннику на ходу и быстрым, резким шагом, от которого дрогнул пол под его ногами, направился к себе в кабинет.

Отчего-то дико хотелось выпить. И разрядиться. Самое время, чтобы позволить Тине продемонстрировать все свои таланты и готовность раздвинуть перед ним ноги. Или губы. Да, пожалуй, он трахнет ее сейчас именно так – в рот. И Паоло отдавал себе отчёт в том, что будет представлять в этот момент перед собой совсем иное лицо.

И хотя он сам не понимал, в чем была причина его недовольства, внутри поселилось какое-то гадкое, скребущее чувство от того, что проклятая девчонка продолжала противиться даже тогда, когда текла под его пальцами и языком. И плевать, что у нее для этого был весомый повод. Он не привык, чтобы женщины воспринимали подобным образом его старания, тем более что он уже давно не утруждал себя тем, чтобы доставить кому-то подобное удовольствие. И то, что она сегодня отвергала, позже он ещё заставит ее выпрашивать. И не раз.

Зря она его раздразнила.

***

Ей никогда не было настолько стыдно за саму себя и собственные желания, которые породил мужчина, что должен был стать ненавистным. И он и был таковым, особенно сейчас, когда в голове рождались обрывки воспоминаний о том, что он творил с ней. И как бы Марина ни пыталась прогнать их, понимала, что всё тщетно. Даже сейчас, когда лежала на постели без сна, уже не пытаясь сдержать льющиеся беспрерывно слёзы, была не в силах справиться с теми картинками, что мелькали перед глазами.

Это ведь был её первый раз. Пусть Паоло не взял её девственности, она никогда и ни с кем не позволяла себе ничего подобного. И чувствовала себя сейчас грязной настолько, что это ощущение было уже не смыть ничем.

Когда она вернулась к девушкам, они умолкли при взгляде на неё, но тут же продолжили болтать о чём-то, к чему Марина не прислушивалась. Они не обращали на неё внимания, и Марина была им за это благодарна. Просто подошла к «своей» постели, нырнула под одеяло, не снимая платья и отвернулась в сторону окна. Не могла думать ни о чём, кроме случившегося. И чем больше размышляла, тем больше хотелось выть от бессилия.

Марина смогла задремать только под утро, а когда проснулась, словно от удара, поняла, что тот страшный сон, который ей приснился, – это лишь продолжение кошмара. И в этот кошмар она угодила сама вчера по собственной глупости. Ничего не изменилось, она всё так же находилась в чёртовом агентстве, где жила вместе с тремя девушками, одна из которых…

Увидев склонившуюся к ней рыжеволосую соседку, Марина ощутила, как её лицо мгновенно заливает краска стыда. Бессмысленно было говорить себе, что эта девушка ей привиделась вчера. Привиделось, как она работала ртом и как незнакомый мужчина брал её сзади.

– Ты в порядке? – поинтересовалась рыжая, и Марину замутило. Она закрыла глаза, безуспешно борясь с дурнотой, но это не возымело эффекта, тошнить стало ещё сильнее.

– Всё нормально, – соврала она и попыталась натянуть одеяло повыше, что сделать не удалось, потому что его потащили вниз.

– Не нормально. Вставай и идём завтракать. Ты ничего не ела со вчерашнего дня.

– Я не хочу.

– А вот этого делать не советую. Если не будешь есть, сил на то, что тебе предстоит, не останется.

Она опять говорила об этом так спокойно, как об обыденности, которая могла случиться с кем угодно, что подняло в Марине волну гнева. Впрочем, рыжая была права. Если она откажется от еды, это ничем хорошим для неё не завершится.

– И зря ты стащила моё платье, – без злобы покачала головой та, которую называли Элей. – Чем больше станешь противоречить Паоло, тем хуже тебе.