Невинные

Прямо напротив лифта находились высокие окна, сходящиеся наверху к остриям, как в готических церквях. Крайние даже были витражными, изображающими сцены рыбной ловли — людей, вытаскивающих сети, и лодочки с белыми парусами. Из остальных окон открывался впечатляющий вид на море. Лунный свет сиял на черных волнах, увенчанных белыми гребешками пены, и тонких серебристых облаках.

Отвести глаза от этой красоты было не так-то просто. Толстый красный ковер под ногами не доходил до стен лишь самую малость, открывая взгляду глянцевый паркет. Стальные балки над головой были покрашены в черный цвет, заклепки — в золотой. Между ними раскинулись потолочные окна, тоже витражные, изображающие морских птиц в полете — чаек, пеликанов, цапель. Однако в центре парил белый голубь с изумрудными глазами.

Томми запнулся, вдруг вспомнив раненого голубя, которого хотел спасти в Масаде. Искариот подхватил его за руку, не дав упасть, и поглядел вверх, на то же окно, после чего снова обратил на Томми взгляд серебристо-голубых глаз, сверкнувших любопытством.

— У тебя холодные руки, — заметил он. — Я велел развести к нашему прибытию огонь.

Томми кивнул, но заставить свои ноги тронуться дальше ему было нелегко. Остальное пространство украшали кожаные кресла и мягкие диваны, поблескивающие медными обойными гвоздиками. Здесь же находился целый ассортимент застекленных шкафов и столов, демонстрирующих латунные секстанты, старинные подзорные трубы, большой стальной колокол. Перед центральным окном стоял массивный корабельный штурвал из дерева и бронзы, явно настоящий антиквариат. На стене над тем же окном висел древний якорь, позеленевший от ярь-медянки.

Должно быть, этот тип любит половить рыбку, подумал Томми.

Он искоса бросил взгляд на Искариота.

Это Иуда, напомнил он себе, вопреки невозможности этого. Но после всего случившегося с ним за последнее время, почему бы и нет, черт возьми?

— Ты дрожишь, — тронула его за руку Элисабета. — Давай устроим тебя перед огнем.

Томми позволил отвести себя к креслам перед массивным очагом. По обе стороны от него от пола до потолка высились книжные шкафы — настолько высокие, что взбираться к верхним полкам требовалось по стремянке на колесиках. Его матери понравилась бы эта комната, теплая и уютная, полная книг для чтения.

— Садись, — велела Элисабета, как только они подошли к мягкому глубокому креслу, подвигая его поближе к огню, выказав, насколько сильна.

Томми скользнул в него, глядя на огонь, на черную подставку для дров в форме дельфинов, танцующих на хвостах. Все помещение пропахло древесным дымом, внезапно напомнив ему катание на лыжах с родителями до того, как он заболел.

Над камином висел триптих из трех карт. Томми подался поближе, потирая руки перед потрескивающими в очаге дровами. Средняя карта показывала современный мир, но была исполнена в старинном стиле с бисерными надписями. Карта слева выглядела совсем древней, многих частей света на ней попросту не было. Карта справа, датированная 1502 годом, показывала край Северной Америки, окрашенной в зеленый цвет, и чуточку Южной.

Элисабета пригляделась к этой карте, и голос ее смягчился.

— Вот как выглядел мир, когда я была в тех же летах, что и ты ныне.

Ее реплика застала Томми врасплох, внезапно напомнив ему, что ей больше четырехсот лет.

Томми указал на центральную карту.

— Вот как мир выглядит сейчас. Мы даже фотографируем его из космоса.

— Космоса? — переспросила она, оглядываясь, словно желая убедиться, что он не шутит.

— У нас огромные спутники. Машины. Кружащиеся очень высоко, вроде как на полпути к Луне.

Взор ее серых глаз стал пасмурным.

— Люди зашли настолько далеко?

— До Луны и обратно, — сообщил Искариот, присоединяясь к ним. — Человечество располагает аппаратами, ползающими по поверхности Марса и вышедшими за пределы нашей Солнечной системы.

Элисабета отступила назад, положив руку на спинку кресла Томми, чтобы устоять на ногах.

— Мне предстоит многое узнать, — с потрясенным видом проронила она.

Томми протянул руку, коснувшись ее холодной кисти.

— Я тебе помогу.

Повернув ладонь, графиня сжала его пальцы — поначалу слишком крепко, грозя переломать кости, но затем ослабила хватку, обуздав свою силу.

— Буду искренне рада.

Искариот вздохнул с таким видом, будто хотел закатить глаза под лоб.

— Прежде чем это произойдет, Томас должен отдохнуть, поесть, собраться с силами.

Ладонь Элисабеты снова чуть сильнее сжала его пальцы.

— А затем?

— А затем на рассвете Томас встретится со своей участью. Как придется сделать и всем нам рано или поздно.

Вдоль позвоночника Томми пробежал такой холод, который не отогреешь никаким огнем.

Какой участью?

Один из клевретов Искариота явился с подносом. Томми заерзал от вида и аромата гамбургера, картошки фри и шоколадного шейка.

— Я подумал, что тебя такое угощение порадует, — сказал Иуда, когда поднос поставили на столик возле кресла Томми. — Ты должен хорошенько поесть. Завтра нам предстоит долгий день.