Невинные

Эрин вспомнила другое существо, погибшее от сходной порчи. Мысленно увидела беспощадного волка в туннеле под Ватиканом. Она стреляла в тварь пулями, замаранными в крови Батории Дарабонт. У этой женщины в крови был какой-то яд, смертельный для стригоев — и даже для сангвинистов.

Запаниковав, она обернулась к Руну, к другим сангвинистам.

Упавшую на колени Надию поддерживал Христиан, а Рун отбивался от изумрудного смерча, кружащего над ним, используя свои кожаные доспехи, как щит.

Эрин бросилась вперед, увлекая Джордана за собой.

— Помоги им! — крикнула она. Будучи людьми, они действию яда вроде бы не подвержены. — Не подпускай к ним бабочек!

И тут же вспомнила первого мотылька с изумрудными крылышками, усевшегося на плечо Надии.

— Жжет! — стонала та, сжимая пальцами почерневшее горло, стискивая его, словно хотела удержать яд от распространения.

Но тщетно. Чернота поднималась по щекам, пожирая ее — хотя и распространялась куда медленнее, чем у стригоев, но так же неумолимо.

Христиан беспомощно поглядел на Эрин.

— Что мы можем сделать?

Ответ пришел с другой стороны радужной метели.

— Ничего, — крикнул Искариот, услышав его мольбу, — только смотреть, как она умирает.

Тело Надии выгнулось дугой, сотрясаясь в конвульсиях.

Что-то ударило Эрин сбоку. В нее вцепился маленький мальчик — один из стригоев, лишившийся уже половины лица. Слезы сбегали из его единственного глаза. Присев, Эрин обняла его, и его маленькая ручонка сжимала ее руку — наверное, он знал, что она не может его спасти, но не хотел быть один. Мальчик смотрел на нее полным муки небесно-голубым глазом. Она крепко держала его холодные руки, пока он не затих, полностью поглощенный скверной.

Эрин посмотрела через снежную полосу.

Никто из детей уже не двигался, и снег укрывал их исковерканные тела.

Надия испустила последний вздох — и застыла в недвижности смерти. Христиан склонился над ней с блестящими от слез глазами.

Эрин отпустила ручонки стригоя — вернее, то, что от них осталось.

Повинуясь некоему беззвучному сигналу, мотыльки вокруг них взлетели в высоту, но остались над ними немой угрозой. Уцелевших можно было пересчитать по пальцам одной руки — Распутин и остальные сангвинисты. Эрин подозревала, что лишь потому, что так хотел господин этих творений.

Встав, она посмотрела Искариоту в глаза.

— Зачем?

Иуда протянул руку, и мотылек грациозно опустился ему на ладонь, открывая и закрывая серебристо-зеленые крылышки.

— Это вам всем урок, — он кивнул на труп Надии. — Чтобы доказать сангвинистам, что их благословение не защищает их от моего проклятия, от моей крови.

Так это его порченая кровь находилась в этих мотыльках…

Эрин смотрела, как тело Надии превращается в золу и кости. Эта отважная женщина невесть сколько раз спасала ей жизнь. Она не заслужила такую бесчестную и бессмысленную смерть.

И не только она.

Распутин стенал, стоя на коленях среди своих поверженных чад.

— Тогда зачем это? Какой урок ты пытался преподать мне?

— Никакого урока, Григорий. Только наказание. За то, что у тебя есть от меня секреты.

Мотыльки снова угрожающе снизились. Один принялся порхать у Руна над плечом.

Мысли Эрин понеслись галопом, интуиция подсказывала, что Искариот еще не закончил. Ей остается полагаться только на свои знания. Она вспомнила черный отпечаток ладони, украшавший горло Батории Дарабонт и отмечавший ее кровь как порченую. Эрин догадалась, что эта ладонь принадлежала Искариоту. Может, он пользовался алхимией собственной крови, чтобы испортить кровь этой женщины и тем защитить ее от стригоев, которыми она командовала? Дарабонт служила велиалам — группе стригоев и людей, работавших вместе под началом некоего невидимого кукловода.

Эрин снова представила этот черный отпечаток ладони и поглядела на Искариота.

— Вы — главарь велиалов.

Ее слова привлекли его внимание.

— Похоже, ваш предыдущий титул Женщины Знания не был незаслуженным, доктор Грейнджер. — Он повернулся к уцелевшим. — Но я здесь не закончил.

Прежде чем кто-либо успел хоть шевельнуться, мотыльки посыпались с небес, покрыв сангвинистов, сев на Распутина, даже на Батори, слишком многочисленные, чтобы их остановить. Когда все начали отбиваться снова, Искариот рявкнул приказ.

— Стойте! — пригрозил он. — Будете сражаться — и все умрете!

Осознав тщетность борьбы, они повиновались и замерли. Мотыльки спорхнули, усевшись на их плечи и конечности.

— У меня нет желания убивать вас всех, но если я буду вынужден…

Искариот не сводил глаз с Руна, стоявшего недвижно, как статуя, как истинный Рыцарь Христов.

И указал пальцем на Руна.

— Настало время Рыцарю Христову присоединиться к его сестре по Ордену. Покинуть этот свет с миром и взойти на свое место на небесах.

Рун обратил взгляд в сторону Эрин, будто прощаясь.

— Подождите, — сказала она. — Пожалуйста!

Искариот обернулся к ней.