Невиновный клиент

Я припарковался в квартале от здания суда, и сразу после предъявления обвинения схватил свой портфель, спустился по задней лестнице и пробежал через место, где застрелили Дэвида Бауэрса, добрался до своей машины и так быстро, как только смог, покинул Джонсон-Сити.

План судьи Гласса состоял в том, чтобы утром предъявить Мейнарду обвинение в Маунтин-Сити, а днем — в Элизабеттоне — за убийство его матери в округе Картер. Расстояние между двумя городами составляло сорок пять минут езды на машине. При нормальных обстоятельствах я бы наслаждался поездкой. Дорога проходила через Национальный лес Чероки и вдоль озера Уотога, которое играет роль огромного зеркала для окружающих гор. Виды открывались потрясающие. Раньше я время от времени останавливался, чтобы полюбоваться каким-то пейзажем, а теперь я их даже не замечал.

Я приехал домой и проверил почту. Прибыло заключение Верховного Суда по делу Рэндалла Финча. В заключении говорилось, что Рэндалл имеет право признать себя виновным при предъявлении обвинения, так как штат своевременно не потрудился подать уведомление о смерти, что очень плохо. Я не мог в это поверить. Я выиграл. На этот раз они отложили софистику в сторону и проявили немного здравого смысла. Я был доволен, пока не задумался над тем, что́ на самом деле сделал — помог убийце ребенка избежать заслуженного наказания.

Я перезвонил нескольким людям, искавшим меня, а затем отправился в Элизабеттон. Я пытался перекусить в кофейне на Мэйн-стрит, но пища не лезла в глотку. После того, как Мейнард убил близнецов Бауэрс, я потерял аппетит. Меня тошнило от еды. Кроме того, мне было трудно заставить себя заняться спортом, который занимал важное место в моей повседневной жизни. Физическая нагрузка вырабатывала эндорфины, и они, в свою очередь, заставляли меня чувствовать себя хорошо. Но сейчас, похоже, меня не волновало, чувствую ли я себя хорошо. Поскольку у меня были проблемы со сном, и когда я смотрел на себя в зеркало по утрам, то замечал под глазами круги, которые, казалось, становились темнее день ото дня.

Я оплатил свой счет и направился в окружной суд округа Картер, поистине уникальное сооружение. Я не знаю, кто был архитектором, но налогоплательщики должны были схватить и пристрелить его в тот же день, когда он решил, что было бы неплохо построить тюрьму прямо над зданием суда. Возможно, в то время эта идея казалась людям замечательной, но реальность вскоре отрезвила их. Заключенные быстро поняли, что могут затопить тюрьму, положив рулон туалетной бумаги в санузел. Они также полагали, что, как только грязная канализация будет забита, сточные воды попадут в залы суда и кабинеты секретарей внизу. Я мог представить себе, как какой-то осужденный, только что приговоренный к десятилетнему заключению, вернулся в свою камеру и спустил дерьмо на судью внизу. Это случалось достаточно часто, чтобы место пахло, как уборная.

Когда я подъехал к парковке, то увидел машину скорой помощи с мигалками возле задних ворот в тюрьму. Там находилось несколько патрулей с включенными сигналами. Внезапно я каким-то образом понял, что произошло, и вместо того, чтобы направиться в вонючий зал суда, пошел к машине скорой помощи.

В этот момент они вывезли кого-то на каталке. Несколько полицейских столпились у двери, ведущей в тюрьму. Невысокая, крепко сложенная женщина-фельдшер с ярко-оранжевыми короткими волосами толкала каталку. Было очевидно, что тот, кто лежал на ней, был мертв. Простыня была натянута на голову.

— Отойдите, сэр, — сказала фельдшер, когда я подошел.

— Это Мейнард Буш?

— Вам нужно отойти и заняться своими собственными…

Я протянул руку и стащил простыню с головы. Глаза Мейнарда были широко открыты и застыли, должно быть, в последний миг ужаса. Язык был черным и опухшим и висел изо рта под жутким углом. На его шее виделась черная полоса. Я видел достаточно таких следов, чтобы понять, что они значат. Мейнард повесился, или, что более вероятно, кто-то помог ему сделать это.

Фельдшер с оранжевыми волосами смотрела на меня. Я набросил на лицо Мейнарда простыню и посмотрел на нее.

— Он был прав. — Это было единственное, что я мог сказать. — Он был прав.

Я пошел в здание суда, чтобы сообщить судье Глассу, что ухожу. Он не удосужился поблагодарить меня за защиту Мейнарда или что-то сказать о его смерти. Просто кивнул головой и что-то промычал в ответ. Когда я вернулся на парковку, то увидел машину Кэролайн рядом с моей. Дверь открылась и она вышла. Ее глаза были красными и опухшими.

— Дорогой, мне очень жаль говорить тебе это, — сказала она. — Как только ты ушел, позвонили из дома престарелых. Твоя мать недавно умерла.

17 июля

10:20

Мы поехали в дом престарелых, чтобы освободить комнату мамы. Джек прибыл ночным рейсом и помог мне перенести мебель и погрузить ее. Затем мы с Кэролайн направились в похоронное бюро, а Джек и Лили повезли мебель в дом моей матери. Высокий, стройный мужчина в очках, который говорил тихим, слегка шепелявым голосом провел нас в помещение, где находились гробы.