Невиновный

Возникли трения. Аннет беспокоило, что брат снова начал пить. О том, что на самом деле происходило в его семье, она почти ничего не знала. Пэтти по натуре была очень скрытна, робка и никогда с Уильямсонами не откровенничала. Аннет с мужем навещали пару всего раз в год.

Когда Рона обошли повышением по службе, он во имя высшей справедливости уволился из «Белл» и стал агентом по страхованию жизни. Шел уже 1975 год, а у него по-прежнему не было контракта ни с одной бейсбольной командой, и никто не обращался к нему в поисках забытых талантов.

Но со своей спортивной уверенностью в себе и дружелюбием он прекрасно научился торговать страховками. Дела шли хорошо, и он обнаружил, что успех в работе и деньги доставляют ему удовольствие. Удовольствие он получал также от ночных бдений в барах и клубах. Пэтти ненавидела пьянство и не желала терпеть его запоев. Курение травки тоже вошло у него в привычку, которая была ей отвратительна. Смена настроений случалась у него теперь все чаще и была все более резкой. Очаровательный молодой человек, за которого она вышла замуж, менялся на глазах.

Весной 1976 года Рон однажды ночью позвонил родителям и, истерически рыдая, сообщил, что они с Пэтти жестоко разругались и расстались. Рой с Хуанитой, а равно и Аннет с Рини были шокированы этой новостью, но надеялись, что брак удастся спасти. В конце концов, все молодые пары переживают свои катаклизмы. Ронни вот-вот позвонят, он снова наденет форму и возобновит спортивную карьеру. Их жизнь опять наладится, а нынешнее затмение забудется.

Но наладить брак Рона и Пэтти оказалось уже невозможно. В чем бы ни заключались разделявшие их проблемы, они предпочли их не обсуждать – просто спокойно подали заявление на развод, в качестве причины указав «несовместимость характеров». Разрыв был окончательным. Их брак не продержался и трех лет.

У Роя Уильямсона был друг детства по имени Харри Бречин, или Харри Кот, как его называли во времена его бейсбольной карьеры. Мальчики вместе выросли в Оклахоме, в городке Фрэнсис. Теперь Харри искал новых игроков для «Янки». Рой разузнал номер его телефона и передал его сыну.

Талант Рона уговаривать проявился снова: в июне 1976 года он убедил «Янки», что с рукой у него уже все в порядке, лучше, чем прежде. Повидав достаточно классных бросков, чтобы удостовериться, что он не может с ними справиться, Рон решил играть в меру своих возможностей – правой рукой. В конце концов, именно этим он всегда привлекал внимание скаутов. В Окленде постоянно обсуждали вопрос о том, чтобы перепрофилировать его в питчеры.

Он подписал контракт с командой класса А «Онеонта янки» из лиги Нью-Йорк-Пенн и не мог дождаться дня, когда покинет Талсу. Мечта возродилась вновь.

Несомненно, Рон обладал мощным броском, но зачастую понятия не имел, куда полетит мяч. Его техника была несовершенна, ему просто не хватало опыта. Он бросал слишком сильно и слишком резко, боль вернулась, сначала слабая, потом рука почти совсем ослабела. Двухгодичный перерыв неизбежно сказался, и по окончании сезона с ним опять не возобновили контракт.

И снова, минуя Аду, он возвратился в Талсу, к своим страховкам. Аннет заехала навестить его, и когда разговор коснулся бейсбола и провала Рона, он начал истерически безостановочно рыдать. Потом признался сестре, что у него бывают долгие и тяжелые приступы депрессии.

Снова окунувшись в жизнь дублеров, он вернулся к былым привычкам: слонялся по барам, приударял за женщинами и пил слишком много пива. Чтобы убить время, он присоединился к софтбольной команде и наслаждался положением большой звезды на малой сцене. Однажды холодным вечером он во время игры слишком резко послал мяч, и что-то случилось с его плечом. Он ушел из команды, распрощался с софтболом, но ущерб уже был причинен. Рон обратился к врачу и согласился пройти интенсивный курс лечения, однако почти не испытал облегчения.

Некоторое время он старался держать руку в покое, надеясь, что к весне все пройдет.

Последняя атака Рона на профессиональный бейсбол состоялась весной 1977 года. Ему удалось еще раз уговорить «Янки» взять его в команду. Весенние тренировки, по-прежнему в роли питчера, он преодолел и был направлен в Форт-Лодердейл, в местную лигу штата Флорида. Там он выдержал свой последний сезон, все 140 игр, половина из них – на выездах, с долгими перегонами в тряских автобусах. Месяц проходил за месяцем, использовали его весьма скудно. Питчером он отстоял всего в четырнадцати играх – тридцать три иннинга. Ему было двадцать четыре года, у него было травмированное плечо – и никакой перспективы излечения. Ашерская слава и Мерл Боуэн остались далеко позади.