Невменяемый колдун

И молодой колдун с решительным видом взял со стойки два меча. Вот только в пять минут не уложился Цепь никак не хотела поддаваться и что только не делала с его мечами, несколько раз умудрившись вырвать из рук оба одновременно. Лишь на сороковой минуте сталь брызнула осколками от идеально сошедшихся “ножниц” мечей, и длинный отрезок цепи просвистел над головой пригнувшегося Кремона.

С минуту парень возбужденно подпрыгивал от радости и исторгал из груди звериное рычание. А потом с ходу опустил оба своих меча на один из выскакивающих мечей “Истукона”. Скрежет стали, сноп искр и быстрый отскок от ухнувшего вслед за мечом топора. Еще бы чуть-чуть и… Но ведь это можно сделать! Вот только в воспоминаниях он никогда не видел такого снопа искр. Значит, удар нанесен совершенно неправильно.

Через десять минут отскочить от топора не удалось и пришлось жестко прикрыться от него спаренными мечами. Удар был очень силен: самого колдуна отбросило на пару метров, а один из мечей лопнул словно деревянный.

Еще минут пять Кремон внимательно рассматривал обломок и примерял новое оружие со стойки к руке, пытаясь понять, почему топор так легко преодолел жесткость клинка. И в конце концов понял: удар должен быть во встречном движении и не строго перпендикулярно, а под углом семьдесят пять градусов. После этого понадобилось всего пятнадцать минут и чуть ли не пятьдесят ударов, для того чтобы от одного из мечей “Истукона” остался лишь короткий обломок.

С огромным чувством самодовольства и некоторого злорадства Кремон остановил “Истукона”, с силой похлопал того по деревянному боку и пригрозил:

— Недолго тебе осталось надо мной измываться!

И лишь потом со спокойной совестью пошел спать. Нисколько не сожалея, что до подъема осталось всего три с половиной часа.

На рассвете нагрузки увеличились естественным образом. Теперь молодой колдун успел вкопать и перерубить уже два бревна, не сломав при этом ни одного меча. Но когда после завтрака он вновь оказался в тренажерном зале, то “Истукон” уже был во всеоружии. А разозленный чем-то учитель всю тренировку заставлял атаковать непрерывно, под конец уже и сам устав выкрикивать команды. Так и ушел на обед с охрипшим голосом.

А Кремон через десять минут уже приближался к месту своего обеда на опушке, издалека высмотрев расположившихся возле столиков девушек и пятерых чинно рассевшихся на ветках боларов.

Так и продолжалось несколько дней: марш-броски и рубка стволов на рассвете, изматывающие тренировки в течение всего дня, два часа вместо обеда на обучение боларов и час, а то и два, оторванные у сна для самостоятельных тренировок. Причем вечером и ночью на всех занятиях стала присутствовать Мальвика. Девушка сидела незаметно где-то в уголке и немигающим взглядом сопровождала каждое движение молодого колдуна. Иногда это немного раздражало. Особенно когда что-то не получалось. Но в основном единственная зрительница помогала морально. Все-таки приятно, когда за тебя болеют. Тогда удары с большей вероятностью достигают цели и наносят механическому сопернику более ощутимые потери в вооружении.

Каждое утро механику доставалось все больше и больше работы. А хозяин замка злился уже в открытую и постоянно что-то ворчал по поводу своей излишней мягкотелости.

В преддверии выходного молодой колдун заметил, как учитель что-то втолковывал кузнецу и механику, показывая при этом чертеж, издалека весьма напоминающий “Истукона”. И парень не на шутку испугался, что Хлеби добавит механическому чудовищу еще несколько дополнительных лезвий. Тогда к монстру будет вообще не подобраться. Хотя это уже смахивало на нечестность, но ведь предварительно и не оговаривалось, что “Истукона” нельзя усиливать вооружением.

Поэтому Кремон решился на вечерней тренировке начать штурм механического тренажера и поставил об этом в известность дворецкого. Тот лишь пожал плечами и уселся на скамью в зале со словами:

— Хорошо, приступай. Но если через час от твоей атаки не будет ощутимых результатов, мы продолжим запланированную тренировку.

— Согласен! — сквозь сжатые от волнения зубы ответил Кремон, вышел на позицию и впился глазами в своего бездушного соперника.

— Время пошло! — донеслось со стороны скамейки.

В ту же секунду оба меча зазвенели, сходясь “ножницами”, и кусок цепи улетел к дальней стене зала. За десять минут два меча “Истукона” превратились в короткие обломки, и еще столько же времени ушло на укрощение четырех кинжалов ближнего боя и одного колющего меча. Затем довольно быстро колдуну удалось перерубить нижнюю цепь. А с той, что вращалась на среднем уровне, пришлось помучиться. Но и она укоротилась со звоном. Вот только освободившаяся часть на полной скорости врезалась парню в живот. Доспехи выдержали, но синяк на пару дней и боль при дыхании на долгое время были обеспечены.

Таким образом, еще до исхода первого часа Кремон приступил к планомерной рубке туловища Истукона, не обращая внимания на ритмично выскакивающий топор и мелькание двух оставшихся у монстра мечей, воспринимая их скорей как некое развлечение во время главного действия.