Невменяемый скиталец

«Я ведь теперь могу купить какой угодно дом, в каком угодно месте! — она со щемящим душу восторгом припомнила свою малую родину, пригороды прекрасного портового города Дазынкеля и чуть не застонала от нахлынувшей ностальгии: — Море! Тёплое море, видимое из окна! Решено: отправляюсь в Дазынкель немедленно! А деньги? — она с испугом посмотрела на плотно запертые двери и окна, — Как быть с деньгами? Меня же ограбят, убьют и сто раз перед этим изна…, хм, ну это вряд ли… Кому я такая нужна? А вот когда буду жить на побережье…, вот тогда я сама, кого угодно поимею!»

Так и не обзаведшаяся семьёй женщина вдруг вспомнила, что ей всего сорок два года и она всегда в составе госпиталя пользовалась успехом не только у больных, но и у вполне бравых и лихих вояк. Сладкие мечты и создании своей собственной семьи опять сменились опасениями за собственные капиталы. Но сразу пришла в размышлениях спасительная подсказка:

«Онтарский банк! Он ведь теперь открыл свои отделение не только в Куринаголе, но и во всех крупных городах Орды. Я точно помню, все только об этом и говорят. И для меня эти банки сейчас — просто гора с плеч!»

А ведь ещё совсем недавно бедная женщина вслух насмехалась над теми людьми, которые собирались отдавать собственные деньги на хранение в чужие руки. Мол, будут у нас деньги, мы и сами их сберечь сумеем и найти применение.

Вот как быстро меняется, порой, судьба человека.

Хотя, как правило, в хорошую сторону судьба поворачивается во много раз реже, чем в плохую. Главное, для счастливого человека, оказаться вовремя и в нужном месте.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПИРАТЫ

А вот невезучие, и списанные из войска сослуживцы, в очередной раз оказались как раз не там, где следовало. Хотя это тоже, если рассуждать философски, с какой стороны смотреть. Ведь окажись они ещё на плаву совсем крохотный отрезок времени без помощи, им вообще пришлось бы уйти из этой жизни без единого шанса на её улучшение. А так, хоть они и попали к наёмным убийцам, пиратам, преступникам, похитителям детей и работорговцам, у них оставались шансы на некоторое улучшение собственной доли. Шансы мизерные, почти не видимые, но! Всё-таки они были!

Пока их доставали из воды, Уракбай от бессилия и последнего радостного всплеска эмоций потерял сознание. А когда стал приходить в себя, с благостью ощутил себя живым и мысленно воскликнул с благодарностью к року:

«Всё! Отныне обязуюсь вести честную и правильную жизнь! Никаких афёр, воровства и шулерства! Никаких вульгарных или нечестивых слов! Никакого обмана! Обещаю!»

Потом открыл глаза, несколько раз дёрнулся всем телом и изверг из своего рта самые грязные и непристойные ругательства. Потому что увиденный кошмар сразу заставил Дельфина забыть обо всех только что данных обещаниях. Мрачный, сырой и пропитавшийся насквозь омерзительными запахами трюм был до жуткой тесноты заполнен закованными в кандалы пленниками. Разного пола. Причем не только взрослыми, но и подростками, а то и вообще; детьми до десятилетнего возраста.

Затянувшееся сквернословие довольно невежливым пинком ноги оборвал сидящий рядом мужчина, давно небритое лицо которого украшало несколько свежих синяков и ссадин разной величины:

— Очнулся? Так чего орать как скир недорезанный? Или хочешь чтобы охранники к нам спустились для очередного развлечения? — затем мужчина тяжело вздохнул и добавил: — Хотя им тут уже и развлекаться не с кем: кого могли избили, кого хотели — изнасиловали, а в последний день только пищу и воду вниз швыряют, носы при этом отворачивая. Да вот, вас сбросили…

Тут только Уракбай вспомнил о своём сослуживце и стал внимательно осматриваться. Заринат сидел от него совсем недалеко, прислонившись спиной к переборке трюма, и со счастливой улыбкой полного идиота сооружал из обрывков ткани и ниток маленькую полотняную куклу. Рядом с ним застыли две детские фигурки: мальчик и девочка во все глаза наблюдали за нехитрым действом внушительного, по их меркам, человека. Ноги и руки бывшего десятника были закованы в цепи, как и у всех остальных взрослых, а из одежды он на себе имел лишь короткие кальсоны. Впрочем, как и Уракбай. Одеть выловленных в море людей пираты не посчитали нужным. Причём торговцы живым товаром использовали при заковке выбранные по размерам цепи так, чтобы вставший на ноги человек мог передвигаться с опущенными до колен руками и, только небольшими шагами. И лишь в сидячем положении руки доставали до лица. Некоторые пленники, обременённые состоянием постоянной согбенности вперёд, продевали цепи для разнообразия назад и некоторое время лежали, а то и стояли, изогнув позвоночник в другую сторону.

Успокоившись за своего подопечного, Дельфин опять повернул голову к соседу и спросил:

— А где это мы?

— Ха! Да ты сам своими дурными мозгами подумай, — презрительно скривился мужчина, но дальше договорить не успел. Привставший Уракбай, обозлённый на всех и вся резко дернулся вперёд, ухватил соседа за длинные волосы и пригнул его голову между своих колен: