Невольный свидетель

Квартиру он продал туристической фирме, отправляющей обеспеченных граждан за рубеж. Теперь, в комнатах, где жила Долгова, стоят компьютеры, и девушки в белоснежных блузках сноровисто оформляют путевки. И никто из посетителей даже не подозревает о трагической гибели одинокой женщины, жаждущей в конце жизни обрести тихое семейное счастье.

Другая трагическая история разыгралась на седьмом этаже. Когда хозяйка приватизированной квартиры Сурова пришла на консультацию, опытный адвокат сразу предупредил о негативных последствиях её решения:

– Вы выглядите намного моложе своих пятидесяти двух лет. Еще можете устроить свою собственную судьбу. А вы печетесь исключительно о взрослой дочери, которой хотите подарить свою приватизированную квартиру. И зачем вам это нужно? Напишите лучше завещание и зарегистрируйте у нотариуса. И когда наступит ваш час, дочка, на законных основаниях, вступит во владение жилплощадью. А подписав сейчас договор дарения, вы уже не будете хозяйкой в доме.

– Послушайте, я знаю свою дочь лучше, чем вы. Она нежный заботливый человечек. Постоянно слышу: «Мамочка что тебе нужно? Только скажи и я все сделаю для тебя». Так что мне лучше знать, кому я дарю квартиру. Я лишь хочу получить консультацию: будет ли она платить налог на подаренную квартиру в большем размере, чем получив жилплощадь по завещанию.

– Здесь разницы нет. Согласно статье статьи 217 Налогового кодекса РФ, близкие родственники освобождаются от уплаты налога и при дарении, и при обретении квартиры по завещанию. И все же, исходя из собственной адвокатской практики, я советую составить завещание, а не договор дарения на квартиру.

– Спасибо, но я своего решения не изменю. Если бы вы знали мою девочку, то не давали не нужных советов: золотой ребенок, все мне завидуют.

Старый адвокат лишь в сомнении покачал головой:

«Как бы этой доверчивой женщине не испытать в будущем разочарования».

Прошло девять месяцев. В юридическую консультацию вновь пришла Сурова, в которой адвокат не сразу узнал еще недавно холеную, уверенную в себе женщину. Посетительница сразу перешла к делу:

– Вы меня, надеюсь, помните? Так вот, теперь я хочу отменить договор дарения.

– А что случилось?

– Полгода назад моя глупая дочь влюбилась в приезжего гастарбайтера. Мигом выскочила замуж и привела его в наш дом. Парень, явно, не нашего круга: ест масло с ножа и так шумно хлебает суп, что брызги летят во все стороны. Я месяц терпела, а потом стала прививать ему хорошие манеры. Он обиделся, начались скандалы. А дочка неожиданно взяла его сторону. Я, видите ли, мешаю их возвышенной любви. А вчера напрямую заявила, что я могу убираться из дома, если мне плохо жить с ними вместе. Так и сказала: «Ты здесь теперь не хозяйка. Можешь выметаться из дома, хоть на автобусную остановку». Подскажите, как я могу аннулировать договор дарения.

– К сожалению, назад хода нет. Если бы вы послушали меня и составили завещание, то по статье 1130 Гражданского кодекса, могли отменить его в любой момент. А подписав договор дарения, вы перестали быть собственником и уже не можете распоряжаться квартирой. Хозяйкой теперь является ваша дочь.

– Так что же мне делать?

– Смириться и жить тихо, не вмешиваясь в дела молодой семьи.

– Ни за что! Я не примирюсь с этим тупым валенком.

– Ну как хотите. С юридической точки зрения я вам помочь не могу. Надо было слушать меня раньше.

Обреченно сгорбившись, постаревшая женщина покинула консультацию.

…А апрельским весенним днем, в дежурной части отдела полиции раздался звонок. Взволнованный женский голос сообщил:

– У нас в подъезде соседка Сурова хочет повеситься. Зацепила веревку за ручку окна, накинула петлю на шею. Запрещает к ней подходить: сразу веревку вокруг шеи туже затягивает.

Услышав адрес, дежурный окликнул участкового Локтева:

– Иван Сергеевич, сходи по известному тебе адресу. Там опять Сурова чудит, показательный суицид демонстрирует. Дочку на испуг берет.

– Да уж надоело туда бегать. За последний месяц в пятый раз трагическую сцену разыгрывает.

– А дочь, по ходу, не особо реагирует?

– Да куда там! Мать после скандала на неделю из дома уходила. Пустые бутылки по помойкам собирала и ночевала под дверьми на рваном тюфяке. Думала, что вид несчастной бомжихи дочку смягчит. Не тут-то было. Дочь твердит, что теперь она в доме хозяйка, а мать, желающая ее развести с мужем, пусть катиться подальше и не мешает их семейной жизни. Вот Сурова и пошла на крайние меры. Только жильцов зря будоражит. Ну ладно, пойду, утихомирю народ.

Когда Локтев прибыл на место, то сразу понял, что опоздал: тело несчастной женщины уже безжизненно висело в петле:

«Ну, вот и отмучилась бедняга. Хотела в очередной раз напугать дочку, но, по-видимому, не рассчитала. Ноги вполне могли заскользить по гладкому кафелю и петля затянулась. Может быть, это и к лучшему для разочаровавшейся в своей безоглядной материнской любви женщины».