Невозможное завтра

– Спасибо тебе, Люсия. Огромное спасибо.

– Не стоит, милая. Я позвоню тебе, когда узнаю больше. Береги себя, – говорит она и вешает трубку.

Я быстро сую руку в сапог, проверяя, на месте ли мой нож, прежде чем вернуться обратно в зал. Эхо нигде не видно, но Рид стоит у лестницы, на которой она была ранее, одной рукой держа ступени.

Другой рукой он что-то печатает в телефоне. Я наблюдаю, как он нажимает кнопку, затем опускает его в карман.

А потом мой телефон вибрирует, уведомляя о новом е-мейле. Это движение проходит через все мое тело. Меня бросает в пот, дыхание ускоряется, когда я открываю сообщение. Почему-то я знаю, что там, еще до того, как прочитать, но подтверждение посылает мурашки по коже.

Новое предложение с того самого неотслеживаемого адреса и старое предложение от «Стерлинг Букс» из Лондона. Оно пришло мгновением раньше, в то же время, как я видела Рида, печатающего на телефоне.

Рид поднимает глаза и ловит мой взгляд. Улыбка, которая направлена на меня, пронизана злом.

А завтра я буду на его винодельне. В его сфере влияния. Там, где он может наставить Бог знает какие ловушки для меня.

Один из нас выиграет. И прямо сейчас я не уверена, что это буду я.

Глава 32

Всю дорогу до винодельни «Зеркало» Лейла превозносит эпическую крутость Рида и Ребекки Брайану, которого не так уж легко убедить.

– Для меня они выглядят как дети, которые пытаются делать вид, что они какие-то другие. Что за странные шмотки вообще? – говорит он.

– Стало запрещено выражать себя через моду? – парирует она, потрясая волосами с пурпурными прядями. – Мне нравится, когда люди не такие, как многие другие. В противном случае – как скучно было бы жить?

– Моя жизнь заполнена и без подтяжек и галстуков-бабочек, и этой дурацкой шляпы, что носит Рид.

С заднего сиденья я молча подбадриваю Брайана, смотрю из окна, скрывая свое веселье, делая вид, что наслаждаюсь залитым солнцем пейзажем поздней осени.

– Это котелок, – объясняет Лейла. – И это необычно.

– И показушно, – парирует он.

Она на мгновение поворачивается, чтобы взглянуть на него, и мне хочется мягко вернуть ее внимание обратно к извилистой дороге.

– Что? – спрашивает Брайан. – Я бы нравился тебе больше, если бы носил такую глупую шляпу? – Он поворачивает зеркало вниз, оглядывая себя. – Или, быть может, цилиндр? Может, мне стоит носить в школу фрак? – Он ловит мой взгляд в отражении и подмигивает.

Лейла пытается сохранить серьезное выражение лица, но ей не удается. Ее смех заразителен.

– Пытаюсь представить тебя в цилиндре, – бормочет она.

– Ну а что? – сетует Брайан. – Если Риду такое к лицу, то и мне пойдет.

– Лейла, дорога? Может, посмотришь на нее, – говорю я с заднего сиденья.

Мы почти проезжаем мимо знака «Винодельня "Зеркало"», буквы едва различимы на ярком солнце.

Дорога сворачивает на гравий с глубокими колдобинами, отчего Хонда Лейлы тревожно содрогается. Брайан хватается за ручку над окном с пассажирской стороны, за что получает напряженный взгляд от своей девушки.

– Не доверяешь моему стилю вождения? – спрашивает она, крутя руль, чтобы избежать камня посреди дороги.

– Конечно, доверяю, – говорит он.

– Тогда перестань хвататься за эту дерьмовую ручку, – она указывает на его руку.

– Да, мэм.

Когда мы, наконец, доезжаем до главного дома, я вижу только две других машины: Фольксваген Ноя и внедорожник Рида цвета красного яблока.

– Мать Шанталь не отпустила бы ее, – объясняет Лейла, паркуя Хонду и крася губы новым слоем блеска, смотря в зеркало заднего вида.

– Родители Рида и Ребекки здесь? – спрашиваю я. Это было одним из условий Морганов. Они не были слишком взволнованы, что несовершеннолетние проведут ночь на винном заводе, но телефонный разговор с миссис Сойер, казалось, успокоил их страхи. Мать Рида уверила их, что никакого алкоголя не ожидается, что домашний пансион пойдет только на пользу и что винодельня – прекрасный повод обучить нас местной агрокультуре. Под конец разговора миссис Морган записалась на посещение «Зеркала» с мужем в ближайший июнь.

– Не думаю, – говорит Лейла, открывая дверь. – Не то чтобы это имело значение для матери Шанталь. Когда-нибудь эта девчонка взбеленится, попомни мои слова. Бритая голова, тусовки с панками. Все, что только можно пожелать.

Я сдерживаю улыбку, которая появляется в уголке рта. Должна признать, идея сдержанной, величавой Шанталь, кричащей в толпе перед сценой на каком-нибудь рок-концерте, выглядит привлекательной в некоем комичном смысле.

– Наконец-то, – говорит Рид, его руки раскрываются в широком жесте приветствия, когда он подходит к машине, гравий хрустит у него под ногами. – Вы приехали последние. – На нем пара бридж для конного спорта, заправленных в высокие кожаные сапоги, похожие на мои собственные. Я лишь надеюсь, что в них не спрятан нож. Кир не вооружался годами, напоминаю я себе. Вот только по той причине, что Джаред всегда был рядом, чтобы защитить.