Невозможность страсти

– Понятно. – Тимка смотрел себе под ноги. – Знаешь, я сейчас, наверное, понял, зачем этим уродам покупать себе детей. И вообще – рабов. Это же власть! Не просто над подчинёнными или официантом, там власти нет, есть субординация, чуть что не так, тебя же по судам затаскают. А тут власть абсолютная: делай что хочешь – насилуй, калечь, избивай, мори голодом, и никто тебе ничего не сделает, потому что этого раба словно и нет на свете, и даже если его убить и выбросить на свалку, его найдут, и только.

– Тим!

– Нет, тёть Лена, я понял, вот сейчас понял! – Тимка вскочил и взволнованно прошёлся по комнате. – Некоторые люди – просто мерзкие извращенцы, – и да, они не меняются, не хотят, зачем им это, если можно потакать своим извращениям? Покупаешь себе такого ребёнка и держишь его как раба. Надоест – можно купить другого. Да, за это можно получить срок, если дело откроется, но никто же не думает, что откроется, многие так и остаются в тени, раз большинство пропавших детей никто никогда не находит.

– Тим, это нормально – думать о таких вещах.

– А что тут ненормального? – Тимка смотрит на Лену потемневшими глазами. – Мир не такой, каким выглядит. Вся эта цивилизация – относительна, очень тонкий слой, а под ним то же, что и тысячу лет назад. Вот адвоката давешнего пытали, а потом убили… и девушку зарезали, и ребёнок этот похищенный, и все эти люди, которые напали на наш дом и на тебя… тёть Лена, ты что, не поняла ещё? Мир – это совсем не то, что мы думали. Мы на плоту, под нами океан, а в океане морские чудовища. И мы только что поняли, что нас от них отделяют всего несколько сантиметров досок. Лучше бы мы этого не знали, потому что как теперь жить?

– Тим…

– Нет, тёть Лена, не надо меня утешать, я не расстроен. Я не истеричная девчонка. Я просто думаю о том, что вся моя прежняя жизнь – самообман. Снова всё рухнуло, как когда-то давно. Мы создали для себя маленький плот в океане, обустроили его, но чудовища прячутся под настилом. И когда придёт ночь, уснуть не удастся.

Тимка снова сел на пол, уткнулся в колени и замер. Лена не знала, что ему сказать – не знала, что можно возразить, потому что возразить-то по сути было нечего. Она и раньше это знала, просто знание приходило к ней постепенно, накапливалось, и она смогла приспособиться, а на Тимку всё упало вдруг, разом, и как он с этим справится, непонятно. Вот Ровена смогла бы найти нужные слова, а она – нет, не может.

– Тёть Лена… а мама когда вернётся?

– Скоро. Подождём пару недель, и она вернётся.

Тимка вздохнул и снова влез на подоконник.

– Тим…

– Что?

– Чудовища всегда были.

– Теперь я это знаю.

– Но они не могут жить на плоту, солнце и воздух их убьют. Главное – в воду не упасть. Плот большой и крепкий, мы ведь строили его, зная, что он будет плыть по океану, полному чудовищ. И у нас есть ружья.

Тимка кивнул и прыгнул с подоконника в траву.

13

– Паш, я всё равно останусь.

Нефёдов упрямо смотрел ему в глаза. То, что пленных необходимо допросить, очевидно. Иначе не стоило с ними возиться. Но Павел собирается сделать это в одиночку, и Андрей против категорически.

– Это лишнее. – Павел смотрел на друга пустым взглядом. – Когда надо будет помочь, я тебе скажу, а вопросы задавать буду сам.

– Не доверяешь?

– У каждого своя специализация. – Павел помолчал, словно прикидывая, как лучше объяснить. – Ты оперативник, а я – тот, кто задаёт вопросы.

– Думаешь, я этого не знаю? – Нефёдов фыркнул. – Или ты считаешь, что я побоюсь руки замарать вместе с тобой?

– Не побоишься. Но что от тебя после этого останется – вопрос. К тому же мне нужно, чтобы ты съездил в шестую больницу и посмотрел на барышню, которую нашли на Набережной. Очень у неё знакомые симптомы, и я даже знаю вещество, которое вызывает такую потерю памяти. Сделать это надо сейчас, а если потребуется, то и увезти её оттуда. Боюсь, что деятели, которые похитили меня, стали подчищать за собой.

– Ладно. – Андрей знал, что Павел прав, с дамой нужно встретиться, и это дело спешное. – А потом я снова сюда приеду.

– Позвонишь. Я скажу, что и как. Езжай, Андрей, мне работать надо.

Андрей поднялся по ступенькам и вышел, металлическая дверь лязгнула, закрываясь. То, что у Павла в Александровске оказалось уютное местечко для работы, не удивляло – в последние годы его многое связывало с этим городом. И подвал, который оборудовал Олешко, был так удобно расположен, что они смогли подогнать машину и разгрузить её, не привлекая внимания случайных зрителей.

Андрей прошёл через двор и сел в машину. Полуденная жара сменилась предвечерней духотой, и он отчего-то вспомнил, как злилась Лена из-за жары – свежести ей, видите ли, мало. А вот ему показалось, что свежести достаточно, когда она делала вид, что обнимает его, – и он тоже делал вид, но его руки обнимали её тренированное тонкое тело, и губы её были очень свежими, когда он целовал их… Андрей тряхнул головой – да ну, наваждение какое-то. Совсем она не в его вкусе – тощая злюка с раскосыми зелёными глазами. Вот только там, на Острове, около заброшенной базы, он убил троих, чтобы защитить её.