Невозможный. Нахальный. Любимый

У меня потемнело в глазах, потому что и голос показался принадлежащим Багрову. Я схватилась за грудь, чувствуя, как колотится сердце, присмотрелась к незваному гостю и рявкнула:

– Ты как сюда попал?

– Коть, я мириться пришел, – опуская голову, признался Славик.

Он стоял, опираясь плечом о косяк двери. Широкие плечи бывшего поникли, а взгляд голубых глаз мог посоперничать с глазами бродячего пса, которого я иногда кормила.

Я скептически осмотрела бывшего, гадая, почему все испытания выпали в один день. Утром Роберт, вечером Славик. Хотя, как говорила моя бабушка: «Пришла беда – открывай ворота!» Мои, судя по всему, распахнулись настежь.

– Где ты взял ключи? – завелась я и тут же сама нашла объяснение: – Мама дала?

– Котенок, не злись, – Славик выдал свою лучшую улыбку.

– Я в душ.

Глаза бывшего нехорошо засверкали, а я грозно продолжила:

– Когда выйду, чтоб ни тебя, ни букета тут не было. Ключи оставишь на полке!

– Ну, котен, прекращай это. Я правда пришел мириться.

– Ни тебя, ни букета! – повторила я, злясь на маму.

Топая босыми пятками по полу, сбежала в ванную. Заперлась изнутри и злобно засопела.

Ну, мама! Спасибо!

Настроила воду в душе, забралась под теплые струи, продолжая мысленно ворчать.

Мама никогда не могла понять моего стремления зарабатывать самостоятельно и пропадать сутками на работе. Сама она ни дня в жизни не проработала. В университете она познакомилась с папой, вышла замуж, родила меня и занималась только домашними делами. Когда мне было пять, папы не стало. Он оставил маме огромное наследство, часть денег положив на мой счет до совершеннолетия. Их я и потратила на учебу.

Мама же воспользовалась своими знаниями, вкладывала деньги отца и жила на дивиденды, не признавая женский труд. Она всегда выглядела с иголочки и следила за собой так, словно от ее внешнего вида зависела ее жизнь. У мамы было достаточно ухажеров, но, к ее чести, меня это никогда не касалось. Она ходила на свидания, а ее многочисленные поклонники никогда не мелочились на подарки. Но никого никогда не знакомила со мной, ни одному мужчине не позволяя переступать порог дома Аристарха Преображенского.

Я же так не могла. Мне претила сама мысль финансово зависеть от мужчины, хотелось самореализоваться, расправить крылья и получить полную свободу действий. Я не могла и не хотела зависеть от настроения мужчины.

Я поступила в университет на факультет маркетинга, с успехом его окончила, заручившись поддержкой мамы, которая тоже считала, что высшее образование для женщины – как дорогое нижнее белье. Никто не видит, но уверенности придает.

Конфликты начались в день выпуска. Мама негодовала, что я до сих пор не нашла себе мужа, а парни в моей жизни были скорее приятелями.

Когда я составила бизнес-план и решила открывать свою кофейню, матушка всеми силами пыталась меня убедить, что работающая женщина – плохой тон. Говорила, что я должна выйти замуж, родить ребенка и жить в свое удовольствие.

Я же решила, что у меня свой путь. И, игнорируя язвительные речи мамы, все-таки открыла кофейню.

Дело пошло, я много работала, а мама заламывала руки, что часики тикают, я не молодею, а «хороших мужчин щенками разбирают».

И как же она была рада, когда в моей жизни появился Славик. Кажется, мама любила его больше, чем я, во всех конфликтах вставая на его сторону, и уже готовила наряд на нашу свадьбу.

И впервые она на меня накричала, когда я сообщила, что мы расстались.

А теперь, вот, выдает ему ключи от моей квартиры…

Приняв душ, я почувствовала облегчение. Голова болела не так сильно, а тошнота отступала. Я укуталась в халат, точно зная, что бывший никуда не ушел, морально подготовилась и вышла.

На кухонном столе стояла кружка с кофе, а за столом сверкал глазами Славик.

– Я просила уйти, – напомнила я.

– Котен, давай поговорим? – сделал новый заход он. – Мы так глупо расстались.

Я вдохнула поглубже, призывая на помощь всю свою выдержку.

– Именно. Тебе никто не давал право решать за меня!

– Я хотел как лучше.

– А получилось как всегда. Слава, хватит. Мы расстались, назад дороги нет. Уходи.

– Коть, я люблю тебя, – зашел бывший с козырей, – и не хочу терять.

– А я люблю другого. И у нас все серьезно, – приподняла я бровь.

– Кого? – обманчиво спокойно пророкотал Славик.

– Тебя это волновать не должно. А сейчас уходи, мне нужно собраться на работу.

– На работу или к своему новому тюбику? – прорычал Слава.

– На работу! А ты меня задерживаешь!

– У тебя всегда только работа, работа, работа. На меня никогда времени не было. Ты замужем за своей работой!

– Прекрати, пожалуйста. Я на работе пряталась от твоей ревности и вечного желания контролировать всю мою жизнь. Тебе не нравилось все! Как я одеваюсь, что говорю, какой макияж наношу. Вспомни последнюю ссору! Ты завелся из-за слишком облегающего платья!

– На тебя все пялились!

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно кивнула я. – Разговор окончен.

– Аврора! – рявкнул Славик. – Кто он?

– Кто?

– Твой новый тюбик.

– Тюбик бывает у зубной пасты, если интересно, загляни в ванную. А у меня появился мужчина.