Невозвращенцы

Ярл его не понял, поначалу. В его представлениях, это ромей должен был ему заплатить за свою жизнь, а не наоборот. Но Маркус ди Борджа, какой-то там дальний родственник великого правителя Рима, оказался достоин своей фамилии и разъяснил варвару, что это наоборот повяжет его по рукам и ногам. «Смотри. Скажем я плачу тебе золото, но тогда я всегда скажу, что он мне угрожал и силой выманил… Все скажут — «проклятый варвар», и с тобой больше никто и никогда не будет иметь никаких дел, ни на частном, ни на высоком уровне. Теперь же, ты, к примеру, даешь мне часть этого золота. Я навсегда, лучше чем в могиле, замолкаю. Ведь стоит мне только открыть рот, как любой ромей бросит мне в лицо — «Ты брал золото у наших врагов, ты предатель!». И меня быстро скармливают львам. Но даже и в этом случае ты выигрываешь, потому что любой, узнавший об этом пусть в слух и будет негодовать, но в тайне от других постарается наладить с тобой отношения. Ведь ты одарил того, кто с тобой вел дела! Золото правит миром, а не сталь, мой наивный варвар…»

Торольв долго думал над этой новой для него мыслью, и нашел в ней что-то логичное, поэтому из десяти талантов один предназначался Маркусу. Но следовало еще получить эти таланты, поэтому в середины лета требовалось приплыть к одному германскому барону, живущему на побережье, и забрать него свое золото. Идея и реализация этого пути полностью принадлежала его ромейскому советнику, да и сам он, кровно заинтересованный, отплыл вместе с ярлом.

Для начала, благо все равно время позволяло, он решил доплыть до поселка Хельгисонар, куда отправился его брат, и узнать чем все закончилось. Но буря, на которую он поначалу разозлился, заставила его спрятаться за одним из пустынных островов. Здесь, на этом острове, он и обнаружил остатки дружины своего брата. Перегруженную поселенцами и раненными воинами ладью подхватил шторм и разбил об этот пустынный островок. Соти Свейсон, ярл рода Хельгисонар не дал им взять ничего с собой, не еды, ни воды, только самое ценное, что можно унести в руках, поэтому участь их оказалась незавидной. Сначала умерли от холода и голода раненные, потом женщины и дети, да и из всей дружины остался только десяток самых сильных и живучих.

Когда Торольв начал слушать рассказ, то вертел в руках пару камней. После окончания рассказа он высыпал с ладони на землю песок. Только обратив всю свою ярость на не в чем неповинный кусок гранита он смог удержаться от того, чтобы не пойти и не передушить всех Хельгисонар собственноручно. До последнего младенца. А потом ему еще пришлось удерживать от этого свою дружину. Только клятвенное обещание страшно наказать род предателей заветов богов, — «Целиком. Оба рода. Всех до последнего.» — смогло поставить хирдманов обратно под его командование.

Так как истощенные спасенные хирдманы не вынесли бы длинной дороги пришлось возвращаться. Заодно он приказал всему роду, а так же всем союзным, тайно готовиться к войне. Так было потеряно две недели, поэтому он пришел к замку барона на две недели позже рассчитанного срока. Это ничего не меняло, так как «товар» должен был ждать его все лето.

Первые неприятные предчувствия посетили Торольва, когда он пристал к берегу и увидел разоренную и сгоревшую дотла деревню. Ворота замка, однако были подняты а на стенах ходили воины, что позволяло надеяться на благополучный исход. Торольв подошел к рву и крикнул в сторону стены.

— Эй. Есть кто живой. Позовите барона.

— Что тебе надо, нурман? Ты видишь, у нас уже нечего брать, все разорили твои родственники.

— Не твое дело, трелль. Я не собираюсь разговаривать с каждым рабом. Позови барона.

— Что тебе нужно? — через некоторое время на стене появился барон.

— Аларейкс? Барон Аларейкс? У тебя должен быть для меня товар.

— Я не понимаю тебя, о чем ты говоришь?

— Может это тебе прочистит память? — ярл снял с шеи висевшую там в небольшом деревянном чехольчике половину золотой монеты и легко зашвырнул ее за стену, что было не по силам никому другому.

Некоторое время ничего не происходило, потом медленно поехал вниз подъемный мост, ярл по привычке отметил, что одна цепь старая ржавая, зато другая — совсем новая и блестящая. Ушла вверх решетка и из крепости вышел сам барон. И больше никого. Нехорошее предчувствие ударило со всей силы, но Торольв все еще продолжал надеяться.

— Где мой товар?

— Его у меня украли…

…Наконец Торольв немного пришел в себя и оттолкнул от себя барона. Тот несколько минут приходил в себя, жадно и ненасытно глотая ртом воздух.

— А что случилось с охраной? — спросил Маркус, который сопровождал ярла в этом походе.

— Ее перебили, — хрипя ответил барон.

— Что? Кто смог?

— Среди них был берсерк.

— Что? — не поверил Торольв.

— Да…

— А не может он нам врать? Может он сам перебил охрану, а для отвода глаз сжег пару деревень — все равно он останется в прибыли. Даже все его поганое баронство не стоит тех денег…

— Это были лучшие мои люди! Они пару таких дружин бы перерезали и не вспотели бы! — горячился Маркус.

— Может отравили?