Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Негативные силы действуют и в тайных ожиданиях пациента от психоанализа – я упоминала об этом, обсуждая общие трудности психоаналитической работы. Повторю, что он отчасти ожидает, что психоанализ устранит помехи, ничего не меняя в невротической структуре, а отчасти – что он воплотит в реальность бесконечную мощь его идеального Я

. Более того, эти ожидания распространяются не только на цель психоанализа, но и на способ ее достижения. Редко встречается (а иногда вообще отстуствует) у пациентов неприятное предчувствие, что придется работать. Здесь включаются несколько факторов. Конечно, всякому, кто что-то читал о психоанализе или пытался анализировать себя или других, будет затруднительно предвидеть тяжелую работу, с ним связанную. Но, как при всякой новой работе, со временем пациент принял бы ее содержание, не мешай ему гордость. Захватнический тип недооценивает свои трудности и переоценивает свою способность к их преодолению. При его могучем уме или всесильной воле он должен

суметь моментально использовать их по полной. «Ушедший в отставку», скованный ленью и параличом инициативы, ждет, пока психоаналитик выдаст ему волшебный ключик к его проблемам, и с терпеливым интересом постороннего наблюдает за ним. Чем более в пациенте заложено элементов смирения, тем нетерпеливее он ждет, что психоаналитик, увидев, как он страдает и умоляет о помощи, просто возьмет и взмахнет волшебной палочкой. Все эти верования и надежды скрыты под слоем рациональных ожиданий.

Тормозящий эффект таких ожиданий достаточно очевиден. Неважно, надеется ли пациент на волшебство или на собственные силы при достижении желанного результата: ему все меньше хочется собрать необходимые для работы силы, и психоанализ становится скорее магическим процессом. Излишне говорить, рациональные объяснения тут бесполезны, потому что нисколько не затрагивают внутренней необходимости волшебства, определяющей надо

и стоящие за ними требования. В период действия этих тенденций требования быстрого исцеления необычайно сильны. Пациент игнорирует тот факт, что мгновенные исцеления говорят только об изменении симптоматики, и воодушевляется тем, что он принимает за легкий путь к здоровью и совершенству.

Во время психоанализа действие этих негативных сил может принимать бесконечно разнообразные формы. Психоаналитику важно их знать, чтобы быстро определять, и я упомяну только о немногих из них. Обсуждать их я не буду, поскольку нас интересует не психоаналитическая техника, а суть терапевтического процесса.

Пациент может спорить, проявлять сарказм, вести себя вызывающе; может прятаться за фасадом вежливой уступчивости; может изворачиваться, терять тему, забывать о ней; он может говорить с убийственной рассудительностью, будто все это касается не его; может взрываться вспышками ненависти или презрения к себе, тем самым предостерегая психоаналитика заходить дальше, и т. д. Все эти трудности могут себя обнаружить в непосредственной работе над проблемой пациента или в его отношениях с психоаналитиком. В сравнении с другими человеческими отношениями психоаналитические комфортнее для пациента в одном аспекте. Психоаналитик меньше вступает с ним в игру, поскольку сосредоточен на том, чтобы понять проблемы пациента. В других аспектах они сложнее, поскольку расшевеливают конфликты и тревоги пациента. Тем не менее это человеческие отношения, и все трудности пациента в отношениях с людьми проявляются и здесь тоже. Самая выдающаяся из них – компульсивная потребность пациента во власти, любви или свободе во многом определяет развитие психоаналитических отношений и делает его сверхчувствительным к руководству, отвержению или принуждению со стороны психоаналитика. Поскольку его гордость обречена быть задетой в процессе психоанализа, он склонен легко чувствовать себя униженным. Из-за своих ожиданий или требований он часто разочарован и оскорблен. Волна самообвинения и презрения к себе вызывает в нем чувство, что его обвиняют и презирают. А когда его охватывает порыв саморазрушительной ярости, он может браниться по поводу и без, держится оскорбительно по отношению к психоаналитику.

Наконец, пациенты регулярно переоценивают значимость психоаналитика. Он для них не просто профессионал. Неважно, насколько искушен пациент, в глубине души он относится к психоаналитику как к врачу, наделенному сверхчеловеческими способностями к добру и злу. И страхи, и ожидания, сливаясь, создают эту установку. Психоаналитик властен причинить им боль, растоптать их гордость, вызвать презрение к себе – но ведь и чудом исцелить! Короче говоря, это чудодей, во власти которого низринуть их в ад и вознести на небеса.