Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Конечно, Фрейд (как и остальные, кто разделяет его основные идеи) наблюдал ненависть к себе, но не осознавал, насколько многосложны ее скрытые формы и следствия. По его интерпретации, то, что кажется ненавистью к себе, «на самом деле» – проявление чего-то другого. Это может быть выражение бессознательной ненависти к другому человеку. И действительно, случается, что при депрессии пациент обвиняет себя в том, что причинил зло другому, которого он бессознательно ненавидит, поскольку ощущает фрустрацию своей потребности в «нарциссическом подкреплении». Хотя так бывает не всегда, это стало основным клиническим базисом теории депрессии Фрейда[91]. Вкратце ее содержание: депрессивный пациент сознательно ненавидит и обвиняет себя, но фактически бессознательно ненавидит и обвиняет интроецированного врага. («Враждебность к фрустрирующему объекту оборачивается враждебностью к собственному Эго»

[92].) Или же то, что кажется ненавистью к себе, «на самом деле» процесс наказания со стороны Супер-Эго, а оно является интернализованым авторитетом. И здесь тоже ненависть к себе перерождается в межличностный феномен: в ненависть к другому или в страх перед его ненавистью. Наконец, ненависть к себе рассматривается как садизм Супер-Эго в результате регресса к анально-садистической фазе инфантильного либидо. Ненависть к себе, таким образом, получает не только иное объяснение, но и природа явления становится совершенно иной, чем изложено выше[93]

.

Многие психоаналитики, в иных отношениях мыслящие строго по Фрейду, отвергали инстинкт смерти по причинам, на мой взгляд, веским[94]. Но если отбросить инстинктивную природу саморазрушения, мне кажется, ее будет трудно вообще объяснить в рамках теории Фрейда. И вот что я думаю: не чувство ли, что иные объяснения неудовлетворительны, заставило Фрейда предположить существование инстинкта саморазрушения.

Другое отчетливое сходство существует между требованиями и табу, относимыми к Супер-Эго, и тем, что я описала как тиранию надо. Но как только мы рассмотрим их значения, мы и здесь обнаружим расхождения. Начать с того, что для Фрейда Супер-Эго – нормальное явление, представляющее совесть и нравственность; оно невротическое, только если особенно жестоко и садистично. Для меня

надо и нельзя, любого вида и в любой степени, абсолютно невротическое явление, противостоящее нравственности и совести. Согласно Фрейду, Супер-Эго – отчасти производная эдипова комплекса, отчасти инстинктов (разрушения и садизма). С моей точки зрения, внутренние предписания выражают бессознательное влечение человека переделать себя в того, кем он не является (богоподобным, совершенным существом), и он ненавидит себя за то, что не может быть таким. Из этого расхождения следует много выводов, упомяну один из них. Рассматривая надо

и нельзя как естественное следствие особого вида гордости, мы можем точнее понять, почему одна и та же вещь может быть страстно желанной при одной структуре характера и строго запретной при другой. Та же возможность точного понимания предоставляется нам и при изучении разнообразных установок личности по отношению к требованиям Супер-Эго (или к внутренним предписаниям). Некоторые из них мы встретим в литературе фрейдистского направления[95]: это установки на уступки, подчинение, подкуп, бунт. Их или объединяют как общие для всех неврозов (Александер), или относят только к определенным симпатическим состояниям, таким как депрессия или невроз навязчивости. С другой стороны, в рамках моей теории неврозов, качество требований строго определено особенностями целостной структуры характера. Эти различия определяют и различные цели терапии в этом отношении. Целью Фрейда могло быть только уменьшение строгости Супер-Эго, тогда как моя цель в том, чтобы человек смог полностью избавиться от диктата внутренних предписаний и обрел направление в жизни согласно его истинным желаниям и убеждениям. Этой возможности просто не существует в рамках мышления Фрейда.

Подводя итог, можем сказать, что при данных двух подходах мы наблюдаем и находим общее у определенных личностных феноменов. Но интерпретации их динамики и значения полностью различны. Если мы теперь оставим частные аспекты и рассмотрим весь комплекс их взаимосвязей, как он представлен в этой книге, мы увидим, что не осталось возможностей для сравнения.