Невыдуманные истории. Веселые страницы из невеселого дневника кинорежиссера

Обстановка становилась угрожающей. Пора было кончать комедию. Борис Васильевич протянул лейтенанту удостоверение личности. Взглянув на него с явным недоверием и, как мне показалось, с некоторым разочарованием, лейтенант, посоветовавшись с автоматчиками решил «для порядка» отвести нас в комендатуру, где и закончилась эта забавная история.

* * *

Шли заключительные съемки фильма «Однажды ночью». Снимали неделями не выходя из павильона. Как всегда бывает в кино, «поджимали» сроки. Группа изнемогала от усталости и, несмотря на дьявольские перегрузки, трудилась «в поте лица».

В ночь на новый, сорок пятый год силы окончательно покинули «барнетовцев». Съемочная группа в полном составе… уснула «на рабочем месте». Уснули у «пятисоток» осветители. У камеры – оператор Сергей Геворкян со своими ассистентами. Спали артиста – Ирина Радченко, Борис Андреев, Иван Кузнецов, Николай Дупак…

Спали гримеры, «звуковики», ассистенты режиссера…

Спал, прижав к груди винтовки, оружейник «лейтенант Вовочка».

Без пятнадцати двенадцать нас пулеметной очередью разбудил Барнет. Он умудрился один, без чьей-либо помощи, накрыть по тем временам роскошный стол.

Веселье длилось до самого рассвета. Произносились тосты «мирного времени». Пели «полублатные» песни, которым нас выучил Веня Кузнецов…

А утром снова прозвучала привычная «картавая» команда

– «Мотор!»

* * *

Массивные стенные часы (приданое Ларисы Орданской

– именно она в том году была женой Барнета) пробили полночь.

Все, что можно было выпить, еще час назад было выпито. Кто-то сбегал на Киевский вокзал, но, как и следовало ожидать, вернулся без водки.

Воцарилось тягостное молчание.

За стеклом буфета маячила, дразнила своим ослепительным спиртным блеском огромная бутыль, в которой плавали рыжие ветвистые корни.

Взоры всех присутствующих были прикованы к буфету.

– Женьшень, сами понимаете, корень жизни… Ларискина затея… – неуверенно сопротивлялся Борис Васильевич.

Все обреченно молчали. Ждали.

Удручающую неловкость нарушил Алексей Денисович Дикий:

– Так что, Боря?. . Мы пошли, или как?. . – кивнул он на бутыль.

– По-о-жалуй, по-ойдем… – вздохнул Игорь Савченко.

Барнет прошелся по комнате. Поглядел в окно на гололед

мостовой. Потом решительно направился к буфету. Разлил содержимое бутыли по рюмкам. Извлек корень женьшеня.

– Отличная закуска, – подмигнул он повеселевшим друзьям. – Представляю, как разозлится Лариса… И поделом – пусть не занимается глупостями.

* * *

Новый 1948 год я и писатель Михаил Шатирян встречали в Москве, в доме Бориса Васильевича. В ту памятную ночь было произнесено множество достойных тостов. Выпито огромное количество коньяка. И, когда были исчерпаны все тосты и выпит весь коньяк, Барнет запальчиво заспорил с Ша-тиряном. Тот пытался отстаивать сюжетные ходы нашего сценария. Борис Васильевич громил их со страшной силой, рушил, как карточные домики. Умел он это делать с необыкновенной «доказательностью» даже тогда, когда был неправ (как мне кажется, и в этом случае – сценарий явно этого не заслуживал).

В третьем часу Алла Александровна (супруга Барнета) собралась спать:

– Боря, не забудь утром купить молоко Ленке, мне не проснуться.

Барнет молча кивнул ей и, когда жена скрылась за дверью, облегченно вздохнул. Извлек из-за томиков Чехова «заначенную» бутылку. Разлил коньяк по рюмкам с аптекарской точностью (это, пожалуй, единственное, что делал он с подобной дотошностью).

А потом… выяснилось, что «заначена» не одна бутылка…

На рассвете Борис Васильевич пошел провожать нас к Киевскому метро.

– Я, это… за молоком… Алла велела, тут ничего не поделаешь… – словно оправдываясь, сказал он. И надо же было случиться такому.

Навстречу нам в предутреннем тумане ползла тучная кривоногая корова. За ней еле поспевал большеголовый теленок.

Барнет, не раздумывая, устремился к хозяину коровы, который, спешил на новогоднюю ярмарку.

– Сколько пол-литров дает эта особа? (излюбленная емкость Барнета) Почем корова?. . Без теленка, конечно, им обоим в ванной не хватит места, – скороговоркой выпалил Борис Васильевич тщедушному человеку в ватнике.

Тот затянулся самокруткой и промычал сквозь зубы:

– Ни-и… Без теленка не пойдеть… Как это без его можно?. . Без его нельзя…

Мы молча наблюдали за этим неожиданным торгом. Спорить с Барнетом в подобных случаях (впрочем, как и во всех других) было бесполезно.

… К тому времени, когда Борис Васильевич приволок корову к себе на Можайку, огромный, многоэтажный дом кинематографистов еще не спал.

На балконы своих квартир высыпали соседи, друзья – Галя и Борис Андреевы, Игорь Савченко, Столперы, Алексей Дикий, Иван Пырьев и Марина Ладынина…

Приученные к «художествам» Барнета, они шумно галдели

– советовали, как сподручнее втолкнуть корову в лифт.

– Ты, пле-е-чом… Плечом подто-олкни… Коро-ову, а по-о-том телку… – по пояс свесившись с балкона, заикался Савченко.

Почти час потребовался на то, чтобы Барнет убедился в том, что корову (даже ему – Барнету) на седьмой этаж не поднять.